ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В качестве объекта-цели использовались самолеты, заранее покинутые экипажем и управляемые автопилотом.
Однажды мы увидели идущий на большой высоте Ту-4. Это был самолет, воспроизводивший американский «Боинг-29» - последнюю модель летающей крепости. С таких самолетов были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Мы были предупреждены заранее об испытаниях новых зенитных ракет Лавочкина.
В ярких лучах утреннего солнца стремительного полета ракеты я не разглядел. Но когда на фоне синего неба вместо четкого контура самолета образовалось бесформенное серое облачко, из которого высыпались какие-то поблескивающие обломки, мне стало жаль самолет. Такой носитель водородной бомбы не мог быть опасен для США - нашего потенциального противника.
В самом конце 1953 года состоялось заседание президиума ЦК, на котором Вячеслав Александрович Малышев, новый руководитель атомного ведомства - Первого главного управления и одновременно заместитель Председателя Совета Министров СССР делал сообщение о последних достижениях в разработке ядерного оружия.
На этом заседании было принято два постановления. Первое касалось разработки и испытаний термоядерной бомбы. В отличие от водородной бомбы, взорванной 12 августа, эта должна была стать пригодной для транспортировки. Идея этого нового «изделия» была предложена Андреем Сахаровым. Второе постановление обязывало наше министерство (тогда оно уже именовалось Министерством оборонной промышленности) под этот термоядерный заряд разработать межконтинентальную баллистическую ракету, а Министерство авиационной промышленности - межконтинентальную крылатую ракету. В своих «Воспоминаниях» Андрей Сахаров по поводу этих постановлений писал: «Существенно, что вес заряда, а следовательно и весь масштаб ракеты, был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на многие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 году и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 году. Тот заряд, под который все это делалось, много раньше, однако, успел „испариться“, и на его место пришло нечто совсем иное…»
Что собой должна представлять межконтинентальная ракета, тогда еще было не очень ясно.
К этому времени нами были проведены очень основательные, но пока только поисковые работы. Прежде всего следует упомянуть проект ракеты Р-3. Продолжением поисков путей достижения межконтинентальных дальностей была также тема Н-3 и ее дальнейшая детализация - тема Т-1. Тема Т-1 предусматривала исследования различных схем, позволяющих создать двухступенчатую баллистическую ракету на дальность 7000 - 8000 км.
Проект ракеты Р-3 так и не был реализован. Может быть, это и к лучшему. Он бы отнял много сил, а дальность 3000 км, которая в нем предусматривалась, не давала существенных преимуществ перед реальной ракетой Р-5 и ее атомной модификацией Р-5М.
Работы по теме Н-3 формально закончились в 1951 году. В выводах по этой работе Королев писал, что «наиболее надежный путь достижения дальности полета 7000-8000 км - создание баллистической составной двухступенчатой ракеты…».
Однако термоядерный заряд, предложенный в 1953 году Сахаровым, не мог быть доставлен на дальность 8000 км двухступенчатой ракетой, имевшей стартовую массу 170 т.
Я не могу судить, в какой мере Андрей Сахаров лично определил конструкцию и массу заряда, предназначенного для первой межконтинентальной ракеты. Но, безусловно, именно то, что делал Сахаров, потребовало создания такой ракеты, какую мы разработали под шифром Р-7. И имя Сахарова тоже должно упоминаться в истории космонавтики!
Наше приобщение к атомным секретам началось в 1953 году. Для работ по первой атомной головной части Королев создал особо закрытую группу. Формально эта группа, которую возглавлял Виктор Садовый, входила в состав проектного отдела, подчиненного Константину Бушуеву. Документы переписки с атомщиками шли под грифом не ниже, чем «совершенно секретно». Но сверх того еще появлялись бумаги и с грифом «особой важности». Но не только документы содержали государственные тайны «особой важности».
Разработка атомного оружия велась в закрытых городах, куда въезд и проход не только простым смертным, но даже нам, имеющим доступ к совершенно секретным работам, был заказан. Эти города не значились ни на одной географической карте. Только теперь, в 1990-х годах, из многочисленных сенсационных публикаций можно составить представление об условиях работы лучших физиков страны, ученых других специальностей и, наконец, рабочих, служащих и членов их семей в таких городах.
Первые личные контакты с атомщиками начались с их визита в НИИ-88. Я запомнил встречу в конце 1953 года с Самвелом Григорьевичем Кочерянцем и генералом Николаем Леонидовичем Духовым. Кочерянц работал в ныне уже знаменитом, а тогда совершенно секретном городе Арзамас-16 непосредственно над конструкцией атомной бомбы. Духов еще во время войны получил звание Героя Социалистического Труда. Он был главным конструктором тяжелых танков, в том числе танка «ИС». Ему поручили в Москве возглавить КБ и завод, которые разрабатывали и изготавливали всю электроавтоматику атомной, а затем и водородной бомбы. Ведущий специалист завода Духова Виктор Зуевский отвечал за разработку общей электрической схемы, ее стыковку со схемой ракеты. Поэтому я имел дело прежде всего с ним.
В Арзамасе-16 разрабатывался сам заряд и его механическое обрамление. Там же, в Арзамасе-16, жили и творили знаменитые впоследствии физики Юлий Харитон, Яков Зельдович, Андрей Сахаров, Кирилл Щелкин, Самвел Кочерянц и многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Однажды мы увидели идущий на большой высоте Ту-4. Это был самолет, воспроизводивший американский «Боинг-29» - последнюю модель летающей крепости. С таких самолетов были сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Мы были предупреждены заранее об испытаниях новых зенитных ракет Лавочкина.
В ярких лучах утреннего солнца стремительного полета ракеты я не разглядел. Но когда на фоне синего неба вместо четкого контура самолета образовалось бесформенное серое облачко, из которого высыпались какие-то поблескивающие обломки, мне стало жаль самолет. Такой носитель водородной бомбы не мог быть опасен для США - нашего потенциального противника.
В самом конце 1953 года состоялось заседание президиума ЦК, на котором Вячеслав Александрович Малышев, новый руководитель атомного ведомства - Первого главного управления и одновременно заместитель Председателя Совета Министров СССР делал сообщение о последних достижениях в разработке ядерного оружия.
На этом заседании было принято два постановления. Первое касалось разработки и испытаний термоядерной бомбы. В отличие от водородной бомбы, взорванной 12 августа, эта должна была стать пригодной для транспортировки. Идея этого нового «изделия» была предложена Андреем Сахаровым. Второе постановление обязывало наше министерство (тогда оно уже именовалось Министерством оборонной промышленности) под этот термоядерный заряд разработать межконтинентальную баллистическую ракету, а Министерство авиационной промышленности - межконтинентальную крылатую ракету. В своих «Воспоминаниях» Андрей Сахаров по поводу этих постановлений писал: «Существенно, что вес заряда, а следовательно и весь масштаб ракеты, был принят на основе моей докладной записки. Это предопределило работу всей огромной конструкторско-производственной организации на многие годы. Именно эта ракета вывела на орбиту первый искусственный спутник Земли в 1957 году и космический корабль с Юрием Гагариным на борту в 1961 году. Тот заряд, под который все это делалось, много раньше, однако, успел „испариться“, и на его место пришло нечто совсем иное…»
Что собой должна представлять межконтинентальная ракета, тогда еще было не очень ясно.
К этому времени нами были проведены очень основательные, но пока только поисковые работы. Прежде всего следует упомянуть проект ракеты Р-3. Продолжением поисков путей достижения межконтинентальных дальностей была также тема Н-3 и ее дальнейшая детализация - тема Т-1. Тема Т-1 предусматривала исследования различных схем, позволяющих создать двухступенчатую баллистическую ракету на дальность 7000 - 8000 км.
Проект ракеты Р-3 так и не был реализован. Может быть, это и к лучшему. Он бы отнял много сил, а дальность 3000 км, которая в нем предусматривалась, не давала существенных преимуществ перед реальной ракетой Р-5 и ее атомной модификацией Р-5М.
Работы по теме Н-3 формально закончились в 1951 году. В выводах по этой работе Королев писал, что «наиболее надежный путь достижения дальности полета 7000-8000 км - создание баллистической составной двухступенчатой ракеты…».
Однако термоядерный заряд, предложенный в 1953 году Сахаровым, не мог быть доставлен на дальность 8000 км двухступенчатой ракетой, имевшей стартовую массу 170 т.
Я не могу судить, в какой мере Андрей Сахаров лично определил конструкцию и массу заряда, предназначенного для первой межконтинентальной ракеты. Но, безусловно, именно то, что делал Сахаров, потребовало создания такой ракеты, какую мы разработали под шифром Р-7. И имя Сахарова тоже должно упоминаться в истории космонавтики!
Наше приобщение к атомным секретам началось в 1953 году. Для работ по первой атомной головной части Королев создал особо закрытую группу. Формально эта группа, которую возглавлял Виктор Садовый, входила в состав проектного отдела, подчиненного Константину Бушуеву. Документы переписки с атомщиками шли под грифом не ниже, чем «совершенно секретно». Но сверх того еще появлялись бумаги и с грифом «особой важности». Но не только документы содержали государственные тайны «особой важности».
Разработка атомного оружия велась в закрытых городах, куда въезд и проход не только простым смертным, но даже нам, имеющим доступ к совершенно секретным работам, был заказан. Эти города не значились ни на одной географической карте. Только теперь, в 1990-х годах, из многочисленных сенсационных публикаций можно составить представление об условиях работы лучших физиков страны, ученых других специальностей и, наконец, рабочих, служащих и членов их семей в таких городах.
Первые личные контакты с атомщиками начались с их визита в НИИ-88. Я запомнил встречу в конце 1953 года с Самвелом Григорьевичем Кочерянцем и генералом Николаем Леонидовичем Духовым. Кочерянц работал в ныне уже знаменитом, а тогда совершенно секретном городе Арзамас-16 непосредственно над конструкцией атомной бомбы. Духов еще во время войны получил звание Героя Социалистического Труда. Он был главным конструктором тяжелых танков, в том числе танка «ИС». Ему поручили в Москве возглавить КБ и завод, которые разрабатывали и изготавливали всю электроавтоматику атомной, а затем и водородной бомбы. Ведущий специалист завода Духова Виктор Зуевский отвечал за разработку общей электрической схемы, ее стыковку со схемой ракеты. Поэтому я имел дело прежде всего с ним.
В Арзамасе-16 разрабатывался сам заряд и его механическое обрамление. Там же, в Арзамасе-16, жили и творили знаменитые впоследствии физики Юлий Харитон, Яков Зельдович, Андрей Сахаров, Кирилл Щелкин, Самвел Кочерянц и многие другие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172