Именно благодаря мудрому командованию наша армия непобедима!
– А я думал, наша армия непобедима лишь потому, что она действует вопреки логике и здравому смыслу, – вырвалось у Коли.
– Вот именно! Как ты сказал?!
– Э… Действуя в соответствии с логикой и здравым смыслом, – невинно «повторил» солдат.
– Молодец! Не такой пропащий, каким выглядишь с первого медосмотра. – Палваныч по-отечески похлопал парня по плечу.
Лавочкину пришло в голову, что Дубовых иногда не грех невинно разыгрывать. «Начнем прямо сейчас!» – постановил Коля.
– Разрешите обратиться, – сказал он.
– Валяй.
– Товарищ прапорщик, есть проблема. Вас ведь никто за мной не посылал, верно?
Солдат понимал: командование полка отправило бы в погоню отнюдь не снабженца.
– Ну да, я проявил личную инициативу, – подтвердил Колины догадки Палваныч.
– Тогда с точки зрения комполка вы являетесь таким же самовольщиком, как и я…
Дубовых, не раздумывая, вцепился в горло Лавочкина.
– Ты кого, гнида, дезертиром назначил?!
Получилась комичная картина: коренастый злобный коротышка трясет за шею долговязого парня. Коля даже нагнулся.
– Я… Ни… чего… та… кого… не… говорил!.. – прохрипел он, мотая русой головой.
Чуть ослабив напор, прапорщик проорал в самое лицо жертвы:
– А что же ты, ерш сортирный, говорил?!
«Вот и поприкалывался…» – мысленно констатировал Коля, а вслух сказал:
– Товарищ прапорщик… Мы тут шарились двадцать два дня, да еще барон утверждает, мол, шестьдесят суток сидели у чертовой бабушки… Вы же, бросаясь за мной, никого не поставили в известность?
– Никого.
Пальцы Палваныча выпустили горло солдата.
– Значит, мы пропали оба. И у командования может сложиться впечатление, что мы оба самоволь…
– Стоп! – перебил Дубовых. – Расклад понял, не дебил.
Помолчали.
Прапорщик стоял, как громом пораженный. Простая вроде бы мысль, а почему-то не посетила его раньше. «Крах карьеры! – вопил в душе Палваныч. – Да что там карьеры, крах жизни! Вернуться и под трибунал?! Нет, фигу вам с маргарином… Тут особые обстоятельства. Неизведанное и неучтенное в Уставе. Спасение рядового и знамени. Выкручусь, выкручусь непременно».
Лавочкин робко продолжил задуманный розыгрыш, одновременно пытаясь взбодрить спутника:
– Товарищ прапорщик! Все не так плачевно. Знаете, недавно учредили комитет прапорщицких матерей. Для беглых прапорщиков, где им помогают решить их проблемы…
– Не дебил, но в этот раз не понял. – Палваныч сдвинул брови. – Ты меня шуткой достать решил? Тогда вернемся к инструктажу. Заруби себе на соплю, рядовой. Я человек прямой, словно циркуль. Мне твои смешуечки – будто слону Каштанка, или как там ее, моську эту. Ты, типа, умного из себя строишь, неоконченное высшее, то, се, но я из тебя эту дурь интеллегени… интеллигиги… интелегине… Короче, не умничай, молокосос! Приказы исполняй, правильно себя веди, и мы вернемся в полк. Если я буду доволен, то тебя даже не сильно накажут. Понял?
– Так точно, – пробубнил Коля.
Рядом материализовался черт, обнимающий барона Косолаппена.
– Товарищ прапорщик, задание выполнено. Полчаса подождал, а потом явился! – громко пропищал Аршкопф, заставляя людей непроизвольно морщиться и закрывать уши.
– А этого зачем припер? – страдальчески простонал Палваныч.
– Вы же сами велели удерживать заложника, а потом присоединиться к вам… – захлопал глазками черт.
– Чучело мохнатое! Его нужно было оставить. На кой он мне?
– Исправляюсь, – пискнул бес, растворяясь в воздухе и снова возникая, но уже без Ференанда.
– Так-то лучше, – смягчился прапорщик. – Вопрос: неужели твоя бабка не отговаривала оказывать мне помощь?
– Ну, она, признаться, кое-что плела… – уклончиво и с оттенком боязни промямлил Аршкопф.
Все-таки чертенок безоговорочно верил: Палваныч является Повелителем Тьмы. Аршкопфа впечатлила первая встреча с прапорщиком. В отличие от любого местного человека, мужик совершенно не испугался, даже игнорировал нечистого. По мнению беса, такое мог позволить себе лишь сам Мастер. А Дубовых тогда считал, что приболел белой горячкой. Позже он свыкся с чудесами этого мира и стал использовать черта в качестве подручного, понукать и покрикивать.
– Плела?! – Палваныч подступил к Аршкопфу вплотную.
– Она уже старенькая, вы должны милостиво ее простить, – залепетал черт. – Сидит на заслуженном отдыхе, сочиняет разное… Не сомневайтесь в ее преданности, товарищ прапорщик! Виной всему старческое слабоумие… Она считает, что вы не Повелитель.
– Хм… А если она права? – Дубовых решил проверить степень уверенности беса.
– Если бы она была права, то вы никогда не покинули бы ее каморки! – заулыбался рогатый, весело морща пятачок. – Людей она обычно съедает.
Странники предпочли промолчать об истинных причинах своего непопадания на стол древней чертовки. О священной полковой реликвии лучше лишний раз не болтать, хотя Аршкопф однажды испытал на себе силу знамени: попробовал схватить Колю и обжегся.
– А какого хрена со временем творится? – Дубовых решил восполнить пробел в знаниях. – Мы у твоей старой перечницы часа три просидели, тут два месяца пролетело!
– Ну, товарищ прапорщик, – высокий голосок беса слегка подсел, – иногда вы делаете странное, чтобы проверить мою веру… Бабка живет в Преисподней, а там время бежит значительно быстрее, чем в Пренаружной.
– Ладно, вопросов больше нет, – подвел итог Палваныч. – Аршкопф, сгинь пока куда-нибудь. Лавочкин, за мной вперед марш. Не хватало еще дождаться этого пижона Косолаппена. Небось лопается сейчас от злости.
Барон Ференанд действительно был вне себя от гнева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16