ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Как только они зашли в личный кабинет маршала, Ратарь захлопнул за собой дверь и опустил засов.
— Милостивый государь? — недоуменно повторил Меровек.
— Вам никогда не приходило в голову, майор, что близость ко мне может обойтись вам дорого? — поинтересовался Ратарь и с мрачным удовлетворением увидал, как смуглый майор тускло багровеет. — Еще как может, но беспокоиться из-за этого уже поздновато, не скажете?
Ничего подобного Меровек не сказал. Он вообще промолчал — только стоял, точно статуя, и глаза его не выражали совершенно ничего.
«Да, — мелькнуло в голове у Ратаря, — идеальный лакей».
Молчание — хороший способ продвинуться по службе. Если молчишь, трудно подумать, что ты не согласен с начальством. При дворе конунга Свеммеля молчание было ключом к выживанию — в той мере, в какой при котбусском дворе что-то вообще могло обеспечить долгую жизнь. Однако Ратарь, невзирая на выдающуюся свою флегматичность, осмеливался в лицо указывать конунгу на ошибки. И теперь он не собирался молчать.
— Вы знаете, в чем согрешил я в глазах конунга? — осведомился он, махнув рукой в сторону прибитой к стене над столом карты.
— Да, господин мой маршал, вы ошиблись. — В устах Меровека это была ошеломительная искренность. Облизнув губы, маршальский адъютант добавил: — Хуже того, сударь, вы ошиблись дважды.
Немногие выживали, совершив хотя бы одну ошибку под взором конунга Свеммеля. И Ратарь это знал. Трудно было стать придворным в Котбусе, не усвоив самых простых вещей.
— И в чем я, по-вашему, ошибся, майор? — поинтересовался он не вполне риторически.
И снова Меровек ответил прямо:
— Вы недооценили Альгарве. Дважды недооценили.
— Верно. — Ратарь указал на карту, где свежая штриховка указывала, что Валмиера недавно захвачена Альгарве. — Его величество желал обрушиться на короля Мезенцио, покуда рыжики заняты на юго-востоке, но те разгромили Валмиеру быстрей, чем я полагал возможным — прежде, чем мы были готовы. И я посоветовал выждать, пока силы врага не будут втянуты в войну с Елгавой. — Он указал на еще более свежую штриховку, обозначавшую захваченные Альгарве земли Елгавы. — Теперь они разгромили войско короля Доналиту скорей, чем я полагал возможным. И его величество в гневе на меня за то, что я удержал его руку — удержал руку Ункерланта.
— Именно так, государь мой маршал, — ответил Меровек. — Вы сами превосходно выразили претензии его величества.
— Вот-вот. — Ратарь кивнул. — Подумайте вот о чем, майор: если у Альгарве хватило сил захватить Валмиеру быстрей, чем считалось возможным, если у Альгарве хватило сил обойтись тем же способом с Елгавой, невзирая на разделяющий их горный хребет — если у Альгарве достало сил совершить подобное, майор, что случилось бы с нами, вздумай мы вправду напасть на державу короля Мезенцио?
Физиономия Меровека потеряла всякое выражение, но теперь Ратарь мог проникнуть взглядом за гладкий фасад. Под привычной маской адъютант лихорадочно размышлял над услышанным.
— Возможно, государь мой, — промолвил Меровек осторожно, — что альгарвейцы были бы слишком увлечены восточной кампанией, чтобы устоять перед нами.
— Да, — согласился Ратарь. — Возможно. Вы взялись бы поставить на это судьбу державы?
— Это решать не мне, — ответил майор. — Это решать конунгу.
— Именно. Он принял решение и злится, что принял его, и злится на меня, что я не позволил ему ввязаться прежде срока в войну, исход которой неопределен, — проговорил Ратарь. — Если я паду, то смогу утешать себя мыслью, что моя гибель предотвратила гибель державы.
— Да, милостивый государь, — пробормотал Меровек.
Судя по тону, собственная участь волновала майора куда сильней судеб Ункерланта. В этом он не отличался от большинства людей.
— Я еще не пал, — напомнил Ратарь. — Его величество мог распорядиться казнить меня перед своим троном. Уже бывало, что там проливалась кровь, когда конунг изволил гневаться на бывших любимцев. Я еще жив. Я еще командую.
— Все это верно, милостивый государь, — отозвался Меровек с очередным поклоном. Это был безопасный ответ — безопасный и ни к чему не обязывающий. — Пусть судьбы позволят вам командовать мною еще долго. — Это было уже теплее, но незначительно — благосостояние, да и жизнь Меровека находились в прямой зависимости от высоты положения Ратаря.
— И, покамест я командую, я повинуюсь конунгу, даже если его величество изволит не замечать этого, — промолвил Ратарь. — Я никогда не говорил, что мы не можем воевать с Альгарве. — «Даже при том, что именно так я считаю, — не говорил.» — Мой долг не в этом. Мой долг — обеспечить победу, когда война начнется. — «Если я смогу. Если конунг Свеммель мне позволит.»
Меровек кивнул.
— Единственный, кто мог бы не согласиться с вами, государь, — это его величество.
Адъютант примолк, давая начальнику время подумать над своими словами. Ратарь поджал губы. К несчастью, Меровек был прав. Если Свеммель сочтет, что Ратарю более подобает иное положение — например, на коленях перед плахой, — возобладает монаршая точка зрения.
— Можете идти, — кисло пробурчал маршал.
Адъютант раскланялся и вышел.
Ратарь вновь обернулся к карте. Карты были просты, прямодушны, осмысленны. Эта конкретная карта говорила — едва не кричала, — что с приходом весны у Ратаря (или того, кто займет пост маршала Ункерланта к этому времени) больше не останется поводов откладывать нападение на Альгарве. Ратарь предполагал, что командовать будет он — хотя бы из тех соображений, что вместе с маршальским жезлом он, скорей всего, лишился бы и головы.
Война будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
— Милостивый государь? — недоуменно повторил Меровек.
— Вам никогда не приходило в голову, майор, что близость ко мне может обойтись вам дорого? — поинтересовался Ратарь и с мрачным удовлетворением увидал, как смуглый майор тускло багровеет. — Еще как может, но беспокоиться из-за этого уже поздновато, не скажете?
Ничего подобного Меровек не сказал. Он вообще промолчал — только стоял, точно статуя, и глаза его не выражали совершенно ничего.
«Да, — мелькнуло в голове у Ратаря, — идеальный лакей».
Молчание — хороший способ продвинуться по службе. Если молчишь, трудно подумать, что ты не согласен с начальством. При дворе конунга Свеммеля молчание было ключом к выживанию — в той мере, в какой при котбусском дворе что-то вообще могло обеспечить долгую жизнь. Однако Ратарь, невзирая на выдающуюся свою флегматичность, осмеливался в лицо указывать конунгу на ошибки. И теперь он не собирался молчать.
— Вы знаете, в чем согрешил я в глазах конунга? — осведомился он, махнув рукой в сторону прибитой к стене над столом карты.
— Да, господин мой маршал, вы ошиблись. — В устах Меровека это была ошеломительная искренность. Облизнув губы, маршальский адъютант добавил: — Хуже того, сударь, вы ошиблись дважды.
Немногие выживали, совершив хотя бы одну ошибку под взором конунга Свеммеля. И Ратарь это знал. Трудно было стать придворным в Котбусе, не усвоив самых простых вещей.
— И в чем я, по-вашему, ошибся, майор? — поинтересовался он не вполне риторически.
И снова Меровек ответил прямо:
— Вы недооценили Альгарве. Дважды недооценили.
— Верно. — Ратарь указал на карту, где свежая штриховка указывала, что Валмиера недавно захвачена Альгарве. — Его величество желал обрушиться на короля Мезенцио, покуда рыжики заняты на юго-востоке, но те разгромили Валмиеру быстрей, чем я полагал возможным — прежде, чем мы были готовы. И я посоветовал выждать, пока силы врага не будут втянуты в войну с Елгавой. — Он указал на еще более свежую штриховку, обозначавшую захваченные Альгарве земли Елгавы. — Теперь они разгромили войско короля Доналиту скорей, чем я полагал возможным. И его величество в гневе на меня за то, что я удержал его руку — удержал руку Ункерланта.
— Именно так, государь мой маршал, — ответил Меровек. — Вы сами превосходно выразили претензии его величества.
— Вот-вот. — Ратарь кивнул. — Подумайте вот о чем, майор: если у Альгарве хватило сил захватить Валмиеру быстрей, чем считалось возможным, если у Альгарве хватило сил обойтись тем же способом с Елгавой, невзирая на разделяющий их горный хребет — если у Альгарве достало сил совершить подобное, майор, что случилось бы с нами, вздумай мы вправду напасть на державу короля Мезенцио?
Физиономия Меровека потеряла всякое выражение, но теперь Ратарь мог проникнуть взглядом за гладкий фасад. Под привычной маской адъютант лихорадочно размышлял над услышанным.
— Возможно, государь мой, — промолвил Меровек осторожно, — что альгарвейцы были бы слишком увлечены восточной кампанией, чтобы устоять перед нами.
— Да, — согласился Ратарь. — Возможно. Вы взялись бы поставить на это судьбу державы?
— Это решать не мне, — ответил майор. — Это решать конунгу.
— Именно. Он принял решение и злится, что принял его, и злится на меня, что я не позволил ему ввязаться прежде срока в войну, исход которой неопределен, — проговорил Ратарь. — Если я паду, то смогу утешать себя мыслью, что моя гибель предотвратила гибель державы.
— Да, милостивый государь, — пробормотал Меровек.
Судя по тону, собственная участь волновала майора куда сильней судеб Ункерланта. В этом он не отличался от большинства людей.
— Я еще не пал, — напомнил Ратарь. — Его величество мог распорядиться казнить меня перед своим троном. Уже бывало, что там проливалась кровь, когда конунг изволил гневаться на бывших любимцев. Я еще жив. Я еще командую.
— Все это верно, милостивый государь, — отозвался Меровек с очередным поклоном. Это был безопасный ответ — безопасный и ни к чему не обязывающий. — Пусть судьбы позволят вам командовать мною еще долго. — Это было уже теплее, но незначительно — благосостояние, да и жизнь Меровека находились в прямой зависимости от высоты положения Ратаря.
— И, покамест я командую, я повинуюсь конунгу, даже если его величество изволит не замечать этого, — промолвил Ратарь. — Я никогда не говорил, что мы не можем воевать с Альгарве. — «Даже при том, что именно так я считаю, — не говорил.» — Мой долг не в этом. Мой долг — обеспечить победу, когда война начнется. — «Если я смогу. Если конунг Свеммель мне позволит.»
Меровек кивнул.
— Единственный, кто мог бы не согласиться с вами, государь, — это его величество.
Адъютант примолк, давая начальнику время подумать над своими словами. Ратарь поджал губы. К несчастью, Меровек был прав. Если Свеммель сочтет, что Ратарю более подобает иное положение — например, на коленях перед плахой, — возобладает монаршая точка зрения.
— Можете идти, — кисло пробурчал маршал.
Адъютант раскланялся и вышел.
Ратарь вновь обернулся к карте. Карты были просты, прямодушны, осмысленны. Эта конкретная карта говорила — едва не кричала, — что с приходом весны у Ратаря (или того, кто займет пост маршала Ункерланта к этому времени) больше не останется поводов откладывать нападение на Альгарве. Ратарь предполагал, что командовать будет он — хотя бы из тех соображений, что вместе с маршальским жезлом он, скорей всего, лишился бы и головы.
Война будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240