А где вы это здесь найдете?
Русаков . Да что ж, разве здесь звери живут?.. чай, тоже люди.
Вихорев . Да разве здесь вас могут оценить, Максим Федотыч, разве могут! что вы говорите!
Русаков . Да что нас ценить-то! Нам этого не нужно. Ну их совсем и с оценкой-то! Был бы сам по себе хорош, а то про меня что хошь говори.
Вихорев . Нет, скажите: разве есть здесь женихи для Авдотьи Максимовны? Разве есть? Где это? Покажите мне их! Кто посмеет за нее посвататься из здешних? В вас мало самолюбия – и это напрасно, Максим Федотыч: в человеке с такими достоинствами и с такими средствами оно весьма извинительно… Я вам говорю безо всякой лести, я горжусь вашим знакомством… Я много ездил по России, но такого семейства, как ваше, я не встречал нигде до сих пор,
Русаков . Благодарим покорно.
Вихорев . Нет, в самом деле. Много есть купцов, да все в них нет того, что я вижу в вас – этой патриархальности… Знаете ли что, Максим Федотыч?.. Ваша доброта, ваше простодушие, наконец ваш ум дают мне смелость говорить с вами откровенно… Я надеюсь, что вы на меня не обидитесь?
Русаков . Что вам, батюшка, угодно?..
Вихорев . Ох, Максим Федотыч, страшно! Но, во всяком случае, так ли, не так ли, я надеюсь, что мы останемся друзьями. (Подает ему руку, тот кланяется. Вихорев подвигается к нему.) Влюблен, Максим Федотыч, влюблен… в Авдотью Максимовну влюблен. Я бы свозил ее в Москву, показал бы ей общество, разные удовольствия… у меня есть имение не очень далеко отсюда. Я думаю, что, выйдя за меня, она нисколько себя не уронит… А главное, мне хочется породниться с вами, Максим Федотыч… Ну, и чин у меня…
Русаков . Полноте, ваше благородие, мы люди простые, едим пряники неписаные, где нам! Ведь нас только за карман и уважают.
Вихорев . Полноте, Максим Федотыч! Что за идея!
Русаков . Право, так. А то за что нас любить-то?
Вихорев . За добрую душу.
Русаков . Так ли, полно?
Вихорев . Я не понимаю, Максим Федотыч: у нас какой-то странный разговор происходит.
Русаков . Не дело вы говорите. Вы люди благородные, ищите себе барышень… воспитанных, а уж наших-то дур оставьте нам, мы своим-то найдем женихов каких-нибудь дешевеньких.
Вихорев . Однако неужели же вы своей дочери не желаете добра, что не хотите отдать ее за человека благородного и притом такого, который ее любит?
Русаков . Оттого-то и не отдам, что желаю добра; а вы как думали? Я худа, что ль, ей желаю? Ну какая она барыня, посудите, отец: жила здесь в четырех стенах, свету не видала. А купцу-то она будет жена хорошая, будет хозяйничать да детей нянчить.
Вихорев . Но, Максим Федотыч, я ее люблю.
Русаков . Эх! (Махнув рукой, отворачивается.)
Вихорев . Я вас уверяю, что я люблю Авдотью Максимовну до безумия.
Русаков . Не поверю я вам.
Вихорев . Как не поверите?
Русаков . Так, не поверю, да и все тут.
Вихорев . Да как же вы не поверите, когда я вам даю честное слово благородного человека?
Русаков . Не за что вам ее любить! Она девушка простая, невоспитанная и совсем вам не пара. У вас есть родные, знакомые, все будут смеяться над ней, как над дурой, да и вам-то она опротивеет хуже горькой полыни… так отдам я свою дочь на такую каторгу!.. Да накажи меня бог!..
Вихорев . Я вам говорю, что со мной она будет счастлива, я за это ручаюсь.
Русаков . Нечего нам об этом разговаривать – это дело несбыточное. Поищите себе другую, я свою не отдам.
Вихорев . Я вам только одно могу на это сказать, что вы меня делаете несчастным человеком. (Встает.) Извините, что я вас обеспокоил. У вас, вероятно, есть кто-нибудь на примете, иначе я не могу предположить, чтобы вы, любя свою дочь и желая ей счастия, отказали мне. И мне кажется, если б вы меня покороче узнали… но таков уж, видно, русский человек – ему только бы поставить на своем; из одного упрямства он не подорожит счастьем дочери…
Русаков . Тьфу ты, прах побери! Да я б с тебя ничего не взял слушать-то такие речи! Этакой обиды я родясь не слыхивал! (Отворотись.) Приедет, незванный, непрошенный, да еще и наругается над тобой! (Идет.) Провались ты совсем!

Явление десятое

Вихорев (один) . Вот тебе раз! Ну есть ли какая возможность говорить с этим народом. Ломит свое – ни малейшей деликатности!.. Однако это чорт знает как обидно!

Входит Арина Федотовна ; Авдотья Максимовна выглядывает из дверей.

Явление одиннадцатое

Вихорев , Арина Федотовна и Авдотья Максимовна .

Арина Федотовна . Виктор Аркадьич, как дела?
Вихорев . Помилуйте, с этим мужиком нельзя разговаривать; он чуть меня не прогнал.
Авдотья Максимовна (выходя) . Скажите мне, Виктор Аркадьич, правду, как перед богом: любите вы меня?
Вихорев . Я вас люблю, Авдотья Максимовна; но нас хотят разлучить.
Авдотья Максимовна . Я сейчас сама пойду к тятеньке. Поезжайте вы домой и не беспокойтесь. Он меня любит, он мне не откажет. Только каково мне просить его об этом, как бы вы знали! (Садится и плачет.)
Вихорев (раскланиваясь) . Как же вы мне дадите знать?
Арина Федотовна . Мы пойдем нынче в церковь.
Вихорев . Так я вас подожду подле вала, на мосту.
Арина Федотовна . Хорошо.
Вихорев . Прощайте. (Раскланивается и уходит.)

Явление двенадцатое

Те же и потом Русаков .

Арина Федотовна . Ну, Дунюшка, теперь от тебя самой зависит твое счастие.
Авдотья Максимовна . Ну уж, тетенька, что будет, то будет. Вот уж правду-то говорят, что любовь-то на свете мука.
Русаков (входя) . Что, уехал этот барин-то?
Арина Федотовна . Уехал, братец.
Русаков . Ишь, его принесло, нужно очень.
Арина Федотовна . Я не знаю, братец, отчего он вам не понравился.
Русаков . Оттого, что дурак.
Арина Федотовна .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15