Шесть минут на подбор кода замка?! А если еще внимательно посмотреть, какие три кнопки почернели, то замок открывается с первого раза. А ведь такие замки стоят по всей Москве. На что надеялись их создатели? В крутых домах такие не стоят. В крутых домах ставят американские замки с ключом-таблеткой. Подобрать такой ключ нельзя — внутри таблетки крохотный компьютер, который отвечает на сигналы замка особым образом. Ну а в самых крутых домах над входом в подъезд стоит малозаметная камера слежения. Она записывает изображение и хранит его несколько дней. И если вдруг в доме что-то случится, запись распечатывается и следствие получает портреты всех, кто входил в подъезд... Почему, ну почему здесь не стоит такой штуки? Хотя что от нее толку — в кадре был бы только узкий пятачок возле двери подъезда. А в подъезд никто не входил... Как знать, может, пройдет лет двадцать и такая камера будет стоять на каждом столбе? Или не позволят такое сделать? Начнут кричать, что это скрытое наблюдение, что это ущемляет... Яркий, даже сквозь стекло темных очков, солнечный луч ударил в правый глаз. Гек на минуту зажмурился и снова открыл глаза. На втором этаже, на подоконнике самого крайнего окна блестела крохотная точка. По спине побежали мурашки. Гек еще не понял, что значит эта точка, но уже твердо знал, что она сейчас крайне важна.
Прихрамывая, он пошел к окну. Луч сместился, и точка перестала слепить. Еще через несколько шагов Гек все разглядел. К подоконнику была приделана маленькая алюминиевая полоска-кронштейн. На ней, словно мячик для пинг-понга, крепилась миниатюрная пузатая камера. От нее шел провод в глубь квартиры. Камера внимательно смотрела в глубь двора.
Энергично входя в подъезд, Гек уже прикинул и вспомнил, чья это квартира, — это там ответил ребенок, что взрослых нет. Что-то там еще было необычное? А, ну да, кнопка звонка светилась изнутри мягким неоновым светом. Гек еще подумал, что тут наверняка живет какой-нибудь радиолюбитель-самодельщик из тех, что до сих пор выписывают журнал «Радио» и ищут единомышленников, выходя в эфир с помощью коротковолновой станции...
Гек поднялся на второй этаж. Теперь, когда на лестнице сгустился полумрак, подсветка была очень кстати. Гек с удовольствием нажал на кнопку. За дверью послышались шаги и мелодичный женский голос спросил: «Кто там?» Гек автоматически представился следователем центральной прокуратуры. Дверь открылась на цепочку. Здесь не очень приветствовали следователей. Женщина была красива. Еще красивее, чем на фотографии в двадцать пять лет. Петровская Арина Германовна, 29, врач-невропатолог, не замужем. Тонкие черты лица, ухоженное тело. Взрослая женщина из породы вечно молодых и красивых, которым может быть и двадцать пять, и сорок пять лет. Ей очень шел черный шелковый халат, напоминавший длинное японское кимоно. Гек потянул носом воздух. Каждая квартира имеет свой запах. В этой пахло вкусно — соевым мясом и яблоками. А еще чуть заметно — сандаловыми благовониями и тонкими духами. Здесь было очень необычно. Маска тупого следователя не годилась. Гек преобразился. Он придал своему лицу максимум обаяния, выбрал другой тембр голоса и немного изменил осанку — с военной на более штатскую. Трудно казаться обаятельным, когда у тебя подбитый глаз закрыт темными очками, а перебинтованная голова — дурацкой кепкой. Гек улыбнулся и показал удостоверение.
— Добрый вечер, простите, что отвлекаю, мне необходимо задать вам пару вопросов.
— По поводу убийства? Я уже говорила — меня не было дома, муж был на работе, ребенок у бабушки.
Ага, есть муж.
Было видно, что разговор ей неприятен, но на лице это никак не отражалось — она держалась приветливо.
— Необходимо уточнить несколько вопросов, — сказал Гек.
Женщина помялась.
— Вы знаете, мы только что уложили ребенка... Давайте поговорим на лестнице?
Гек отметил это «мы уложили». Неплохо бы повидать мужа. Не замужем...
— Давайте мы тихонько — на кухне? — предложил Гек, достал из кармана блокнот и шагнул к двери.
Арине Германовне ничего не оставалось, как пропустить его. Прихожая была темна и неинтересна. Было очень тихо, и в тишине, в далекой комнате дважды щелкнула компьютерная мышка. На полу блестел паркет.
— Ботинки я сниму?
— Проходите в ботинках.
Арина пропустила Гека на кухню. Почему же ей так неприятен следователь в квартире? Что-то не то с этой квартирой.
Кухня сверкала безукоризненной чистотой и была набита самой разнообразной техникой — микроволновка, инфракрасная плита, фирменный серебристый холодильник с небольшим пультом и окошком для льда... Хорошо зарабатывающий мужчина. Средний класс. А там, где не было техники, стояли плетеные вазы, резные подставки из можжевельника, висели маленькие метелки, пучки пряностей, связка чеснока, будто с . витрины фирменного магазина... Заботливая женская рука. Арина внимательно и настороженно смотрела на Гека. Ох сложно будет тут работать, ох непросто.
— Арина Германовна, — мягко начал Гек и увидел, как, дрогнули ее большие зрачки. — Я действительно веду расследование по поводу убийства у вас во дворе. И мне хотелось бы поговорить с вашим супругом...
Как Гек и ожидал, при слове «супруг» что-то мимолетно изменилось в ее лице. Так меняется лицо художника-мультипликатора, если его назвать мастером живописи. Непривычный, немного старомодный, не соответствующий реальности термин рождает мимолетное удивление, но в следующий миг — понимание: да, и впрямь обратились ко мне, с точки зрения этого человека я мастер живописи.
Арина молча вышла из кухни. Значит, официально не расписаны, а живут давно и ребенок, видимо, общий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51