Свой портфель Вулф донес сам. Тут уж я не просто убежден, а всегда на этом настаиваю: хоть как-то упражняться Вулф должен. Когда я наконец спустился в кабинет, Вулф уже восседал за столом в единственном кресле, способном вместить его тушу и выдержать ее вес, и просматривал почту. Почти одновременно со мной вошел Фриц и возвестил, что обед подан. Мы перебрались в столовую.
За столом, как было заведено, деловые вопросы не обсуждались, да у нас, собственно, и дел-то никаких не было, а упоминать Эми Деново с ее просьбой я не собирался. Обычно мы беседовали о чем угодно, по выбору Вулфа, но на сей раз разговор начал я. Накладывая себе мясо с серебряного блюда, я заметил, что, по мнению одного моего знакомого, шиш-кебаб куда вкуснее, если готовить его не из теленка, а из козленка. Вулф тут же заявил, что любое блюдо вкуснее, если готовить его из козленка, но достать в Нью-Йорке мясо только что забитого козленка практически невозможно. Потом он переключился с кулинарии на фонетику и сказал, что шиш-кебаб - это неправильно. Нужно говорить «сикхкебаб». И произнес раздельно по буквам. Именно так, оказывается, говорят в Индии, откуда родом это кушанье. На языке хинди или урду «сикх» означает «тонкий железный прут с петлей на конце», а «кебаб» - мясной шарик. Какие-то болваны на Западе изменили произношение на «шиш» вместо «сикх» - им пошло бы только на пользу отведать сикх-кебаб из старой жесткой ослятины вместо нежной козлятинки. Мы успели покончить с вкуснейшим десертом, приготовленным Фрицем из малины со сливками, сахаром, яичным желтком, шерри и экстрактом миндаля, а Вулф все еще разглагольствовал о бездельниках, которые коверкают иностранные слова. Наконец, мы вернулись в кабинет. Вулф занялся почтой, а я сел за свой стол и принялся заносить в картотеку новые приобретения, которые Вулфу удалось выманить у Льюиса Хьюитта.
В четыре часа Вулф протопал к лифту и поднялся в оранжерею на второе ежедневное двухчасовое священнодействие в обществе орхидей и Теодора, а я поднялся по лестнице в свою комнату и занялся личными делами - проверил, не продырявились ли носки, и поменял ленту на пишущей машинке. Почему-то времени такие дела отнимают больше, чем кажется. Вот почему, услышав звонок в дверь, проведенный и в мою комнату, и кинув взгляд на часы, я с удивлением заметил, что уже без двадцати шесть. Дверь открыл Фриц, как у нас принято, когда я наверху, но пару минут спустя зазвонил мой телефон. Я снял трубку. Фриц сказал, что молодая женщина по имени Эми Деново хочет поговорить со мной, и я попросил отвести ее в гостиную.
После того как, поднявшись по ступенькам на крыльцо, вы входите в наш дом и попадаете в прихожую, вторая дверь слева ведет в кабинет. Первая же дверь открывается в гостиную, которой мы пользуемся довольно редко - большей частью для того, чтобы заводить туда посетителей, присутствие которых в кабинете нежелательно. В отличие от кабинета и кухни, обставлена гостиная довольно непритязательно, поскольку Вулф заглядывает в нее редко и относится к этой комнате с явной прохладцей.
Когда я вошел в гостиную, Эми Деново сидела в кресле у окна.
- Вот и я, - сказала она, вставая.
- Вижу. - Я приблизился к ней. - Я, конечно, рад вас видеть и не хочу, чтобы вы сочли меня грубым, но мне казалось, что вчера я объяснил все достаточно ясно.
- О да, я все поняла. - Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно вымученная. - Тем не менее я решила, что должна снова поговорить с вами и еще встретиться с Ниро Вулфом. Поэтому я… Я кое-что сделала.
Она держала под мышкой коричневую кожаную сумочку с крупной застежкой. Раскрыв сумочку, девушка извлекла из нее бумажный сверток, перетянутый резиновой обхваткой. Она протянула сверток мне, а я, не желая показаться неучтивым, взял его.
- Здесь двадцать тысяч долларов, - сказала Эми. - В стодолларовых банкнотах. Вы бы сказали, - вот теперь улыбка получилась, - что здесь двадцать кусков. Пересчитайте, пожалуйста.
Поскольку язык у меня слегка отнялся, я не стал спешить с ответом, а снял резинку, развернул бумагу и посмотрел на содержимое свертка. Да, самые настоящие сотенные бумажки, некоторые новенькие и хрустящие, другие - поблекшие и залапанные. Те, что я повертел в руках, были, похоже, не фальшивыми. Двадцать тоненьких стопок, скрепленных металлическими скрепками - по десять купюр в стопке. Я снова завернул их в бумагу и перехватил резинкой.
- По пять кусков в неделю, - сказала Эми. - На четыре недели хватит.
Из прихожей послышался лязг спустившегося лифта. Вулф прибыл из оранжереи.
- Пять кусков это только гонорар, - заметил я. - Расходы сюда не входят. Впрочем, порой пяти кусков бывает достаточно. Если я верно понял, то вы хотите нанять Ниро Вулфа и предлагаете эти деньги как аванс?
- Да, совершенно верно. При том условии, что возглавите расследование вы.
- Возглавляет всегда он. На меня возложена только черновая работа.
- Хорошо, но эту работу проделаете вы.
- Конечно. Вулф только ворочает мозгами. Я все ему объясню, потом позову вас. Вы подождете?
Эми Деново нахмурила брови и помотала головой.
- Я не хочу говорить на эту тему ни с кем, кроме вас.
- Тогда ничего не выйдет. Вулф никогда не согласится иметь дело с клиентом, которого он и в глаза не видел. Такого никогда прежде не случалось, и он этого не допустит.
Эми плотно сжала губы, чуть помялась, потом сказала:
- Хорошо, я согласна. Будь по-вашему.
- Прекрасно. Вряд ли вы проникнетесь к нему с особой симпатией, но доверять можете в той же степени, как и мне. - Я похлопал по свертку. - Не желаете просветить меня на сей счет?
- Нет, мне больше нечего добавить.
1 2 3 4 5 6 7 8