К этому его подтолкнуло неудавшееся покушение и слова Севера, сказанные наедине и вполне искренне:– «Законы» наши да-а-авно составлялись, а времена-то теперь другие. Жить так, как двадцать лет назад, никто не хочет, и воры тоже не хотят. Если их заставлять – плохо получится. Дремучего пахана терпеть никто не станет, даже на сходку не позовут и предъяву не сделают – замочат, и дело с концом...Хранитель старых воровских традиций понял, что так оно и будет. Сначала он переехал в новый дом, потом вывел электротоком рисунок восходящего солнца на правой кисти, потом согласился переодеться в пристойный костюм...Сейчас он сидел в кожаном вертящемся кресле, как будто провел в нем всю жизнь.– Очень много смуты, – повторил Крест и обвел тяжелым взглядом тех, кто его слушал.Справа сидел Север – правая рука пахана, ему исполнилось тридцать пять, но он давно был в авторитете, имел две «ходки» – за разбой и грабеж, отмотал шестерик. Недавно его короновали вором в законе. Сходку собрал Крест, он же выступал основным поручителем. Нечасто бывает, чтобы «законник» готовил под себя другого, так сказать, растил смену... Обычно в городе один вор, он и является полновластным хозяином общины. А если есть достойные кандидаты на смену – пусть ждут, пока пахан уйдет в мир иной... Но чаще терпения не хватает и кандидат пытается поторопить засидевшегося в своем кресле старика. Иногда это удается, иногда нет – тогда идет оборотка: гремят выстрелы, сверкают ножи, льется кровь... Так что Крест поступил мудро, и они с Севером живут душа в душу...Чуть дальше откинулся на спинку кресла Лакировщик – круглолицый, с редкими бесцветными волосами, белесыми веками и ресницами. Человек без возраста, броских признаков, особых примет. На самом деле ему было сорок два года и всего две судимости за кражи с общим сроком пять лет. Невыразительное лицо, непрезентабельная одежда... Он руководил угонами автомобилей. В его империи перекрашивали машину, перебивали номера на агрегатах и выписывали новые документы за полдня. Отдельная группа работала под заказ: марка, год выпуска, цвет... Две бригады гоняли «тачки» из Германии и Польши, причем, угнаны они или куплены на распродажах, не мог сказать никто. Сам Лакировщик получил прозвище еще в молодые годы за то, что мастерски подбирал краску и умел наводить «заводской» блеск. И сейчас, став «королем угонов», не гнушался надевать комбинезон и лезть в покрасочную камеру, со стороны казалось, что это доставляло ему удовольствие. Так оно и было.За Лакировщиком, отставив стул, чтобы можно было вытянуть покалеченную ногу, сидел Хромой. Он оттянул за колючей проволокой четырнадцать лет за кражи, грабежи и разбои и выглядел гораздо старше своих сорока семи. У него был нездоровый вид усталого и больного человека. Все присутствующие знали, что он сильно маялся легкими и постоянно пил какую-нибудь гадость: то собачий, то барсучий жир, однажды кореша с Севера прислали даже жир тюленя. «Ну и вещь! – рассказывал потом Хромой. – Примешь столовую ложку, аж в жар бросает, как от ханки». Выношенный костюм мешком обвисал на высохших плечах, нервные пальцы карманника постоянно находились в движении: то барабанили по столу, то терли друг друга, то складывали какие-то фигуры. Сам-то он уже давно не работал, но все тиходонские щипачи и фармазоны находились под его командованием.По левую сторону стола располагались Серый, Крот и Зевака. Эти были молодыми, из другого поколения – Серому и Кроту по двадцать четыре, Зеваке – двадцать шесть. И выглядели они иначе – спортивные костюмы, кроссовки, короткие стрижки, цепи и печатки, жвачка в постоянно движущихся мощных челюстях. «Бакланы!» – сплевывал Лакировщик. Да и Хромой осуждающе цыкал:– Вы что, в натуре, со «спортсменов» пример берете? Вор скромным должен быть!Заслуг у молодых было немного: по одной судимости с короткими сроками. Крот и вовсе отделался условным приговором. А Зевака отбывал по позорной для вора хулиганской статье... Шансов подняться по ступеням воровской иерархии все трое почти не имели, но принцип поощрения «не за заслуги, а за услуги» не обошел и криминальный мир.Несколько лет назад, во время противостояния Креста и бывшего пахана Тиходонска Черномора, Хромой первым открыто перешел на его сторону, Серый руководил охраной и распознал поджидающего пахана киллера. Крот и Зевака были личными «гладиаторами»... Крест не забывал добра.– Кто обменный пункт на Садовой взял, людей пострелял средь бела дня? Кто машины на трассе молотит? Кто Ваську и Земелю завалил? – сурово вопрошал он, как будто подозревал в этих грехах своих ближайших сподвижников. Те виновато пожимали плечами или просто отводили глаза в сторону.– Это какие-то дикие, – сказал Север. – Слышал я краем уха, что завелись несколько отмороженных бригад... Их никто не знает, и они ни с кем не кентуются.Зевака громко сглотнул:– Какие-то парни оружие искали, вроде из местных. Но темные вглухую: застремились ни с каких дел и свалили с концами.Лакировщик пригладил ладонями редкие белесые волосы:– Мне пригоняли новенькую «шестерку», похоже, с трассы. Какой-то лох, видать, подставной. Я ему сказал: кого не знаю, с тем дел не делаю. Пусть хозяин приходит, с ним говорить буду. Он развернулся и уехал...– Я ничего не слыхал, – покачал головой Крот, и Серый повторил его Жест.– Я тоже ничего.Не высказался один Хромой, он будто вспоминал что-то под ожидающими взглядами сотоварищей.– Объявилась какая-то крутая группа... – медленно, будто подбирая слова, проговорил наконец он. – Некоторые пацаны про нее слышали, но никто ничего толком не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22