Крыса!– Какой ты весь правильный и честный! – майор убрал руку с кобуры и взялся за внутренний телефон. – Только если бы позвонили сюда и спросили про меня, про него, про него, – дежурный пальцем показал на помощника, автоматчика, лейтенанта. – Ответили бы одно: железные ребята, вы их там не прессуйте! Даже не спрашивали бы, за что задержали! Это ментовской закон – своих выручать! А ты, выходит, не свой! Потому что твой товарищ из Тиходонска сказал: с ним держите ухо востро, он любую козу подстроить может! И еще кое-что сказал!Лицо Волкова исказила гримаса, словно стрельнуло в нерве больного зуба. Он напрягся.– Стоять! – выставил автомат милиционер в бронежилете. – Ты Ваську убил, дернешься – я из тебя решето сделаю! Под суд пойдешь, сука, лет восемь точно схлопочешь. В зоне тебе самое и место!Тем временем майор докладывал обстановку ответственному дежурному.– Да, личность подтвердили. Но когда сняли наручники, он ударил Иванцова так, что тот лежит, как убитый...Через пару минут в дежурку вошел коренастый подполковник. Отглаженный, как на плакате, мундир, аккуратная прическа, дорогой одеколон, властная уверенность в себе – все это выгодно отличало ответственного дежурного от подчиненных. Казалось, что они служат в разных милициях.Он быстро нагнулся к неподвижному сержанту, потрогал пульс на горле, оттянув веко, заглянул в зрачок.– Живой. В нокауте. Переносица наверняка сломана» Вызовите «Скорую помощь».Помощник нажал рычажок на пульте, подполковник осмотрел Волкова, презрительно скривил губы.– Я еще такого милиционера не видел. Ваше удостоверение!Заглянув в документ, ответственный прошел за стойку и положил удостоверение дежурному на стол.– Что ж, сотрудник милиции не депутат, иммунитетом не пользуется...Майор потянулся к уху начальника.– В Тиходонске сказали, что парень очень говнистый. В Контору ему настучать – раз плюнуть. Предупредили, чтобы с ним были очень осторожны...Дежурный почти шептал, а подполковник ответил ему громко, показывая, что он хозяин положения и полностью контролирует ситуацию:– А нам бояться нечего, мы полностью по закону действуем. Сейчас пошлите наряд на место, найдите тех, кого он побил да порезал. Это будет один эпизод. Потом Уткин и Камнев напишут рапорта про сопротивление при задержании. Вот и второй эпизод...Лейтенант со сдобным лицом переступил с ноги на ногу.– Он не особо сопротивлялся, товарищ подполковник. То есть совсем... Не успел.Подполковник нахмурился и впился в него взглядом.– Ты что, адвокатом стал? Тогда снимай форму – и шагом марш!– Да нет... Я просто уточнить хотел...– В рапорте и уточнишь! А нападение на Иванцова – третий эпизод! Он прокурорского следователя просил? Вызывайте! Тот его в ИВС ИВС – изолятор временного содержания.

закроет. А пока посадите в «обезьянник». Пусть начинает понимать, что тут не Тиходонск, где такая образина может служить в милиции!– Без оскорблений! – зло огрызнулся Волков. – Эту «образину» делали здесь, в Москве! И там, куда вас и сейчас без пропуска не впустят!– В клетку! – не вступая в дискуссию, приказал подполковник.Камнев и Уткин осторожно приблизились с двух сторон. Пример товарища служил наглядным и убедительным уроком, они явно боялись задержанного.– Гражданин, пройдите, – не очень уверенно сказал лейтенант.– Иди, говорят! – рявкнул стриженый милиционер, держа автомат на изготовку. – И без фокусов!Волков тяжело вздохнул.– Я имею право позвонить!– Звони, – равнодушно произнес подполковник и направился к выходу из дежурной части. – Хоть министру, хоть президенту, хоть самому господу богу...Дежурный придвинул телефон, Волков принялся набирать номер. Он хорошо знал нравы Системы и понимал, что вляпался в дерьмо по уши. С Иванцовым он переборщил, такое не прощается, и накрутят ему на всю катушку... Набираемые цифры являлись единственной ниточкой, ведущей на свободу, хотя и в самое пекло... Ну да черт с ним! Хоть бы Серегин не отключил мобильник! Из камеры не позвонишь, а потом время уйдет – и все!– Я слушаю, – отозвалась трубка знакомым голосом. Волков перевел дух.– Здравствуй, дружище! Я согласен...– Волк?! – после короткой паузы отозвался Серегин. – Я был на сто процентов уверен, что ты откажешься...– Я тоже был в этом уверен.– У тебя проблемы?– Да. Я у коллег, но они настроены меня посадить.– В каком отделении? – деловито спросил Серегин, и Волков почувствовал, что ниточка на волю превращается в толстый и прочный канат. Он назвал номер.– Сейчас тебя отпустят. Сам доберешься?Расписной прислушался к своим ощущениям. Сил совершенно не было, ломило спину, болело под ложечкой, тошнило. Он держался на нервах.– Нет. Я еле на ногах стою. К тому же без рубашки...– Тогда жди, я за тобой заеду. Минут через тридцать.Волков положил трубку. Помдеж уже открыл решетчатую дверь камеры и нетерпеливо постукивал огромным ключом по стальному уголку.– Позвонили? – дружелюбно спросил майор. – Вот и хорошо. Теперь пожалуйте...Он сделал приглашающий жест.– Дайте я ему врежу вначале, – раздался хриплый голос. Иванцов пришел в себя, вытер рукавом кровь и разразился отборной нецензурной бранью, за которую самый мягкосердечный судья без колебания отвешивает полных пятнадцать суток.– Он мне нос сломал, паскуда! Дышать не могу... Где палка?Но ему было не до палки. С трудом встав на ноги, сержант доковылял до ближайшего стула и, запрокинув голову, плюхнулся на жесткое сиденье. Уткин водой из графина смочил не первой свежести платок и положил напарнику на переносицу.– Болит? – сочувственно спросил майор. – Чуть полегчает, давай – рапорток накатай, как он на тебя напал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18