— Я уже довел до вашего сведения, лорд Фрейзер, что с леди Эйнсли следует обращаться как с моей гостьей. Мне неизвестен обычай, по которому одному гостю дозволяется оскорблять другого, тем более в присутствии хозяина.
— Такого обычая не существует, милорд. Прошу прощения. Видно, старая вражда заставила меня забыть о вежливости.
Эйнсли поняла, что от нее ждут какого-то ответа, и слегка наклонила голову в знак того, что принимает неискренние извинения лорда Фрейзера. Гневные слова, которые она уже приготовила, чтобы бросить ему в лицо, застряли у нее в горле, причиняя невыразимые страдания. Но Эйнсли понимала — если она хочет доказать Гейблу, насколько лживы и коварны Фрейзеры, она должна вести себя достойнее, чем они. Похоже, ей предстояла нелегкая задача, ведь каждый раз при виде Фрейзеров она вспоминала отчаянные крики матери…
— Твоя прическа в некотором беспорядке, Эйнсли, — негромко произнес Гейбл, приглаживая ей волосы. — Разве ветер усилился?
— Нет. — Эйнсли недоумевала — неужели Гейбл не понимает, что ведет себя не слишком подобающим образом? Прикасается к ее волосам, обращается как с равной… Во всяком случае, от внимания Фрейзеров это не ускользнуло. Фамильярность рыцаря была им явно не по душе. — Боюсь, что я должна сообщить тебе нечто неприятное — твой замок вот-вот развалится.
Эйнсли заметила, что при этих словах леди Маргарет напряглась.
— Развалится?
— Ну да. Только что огромный камень чуть не свалился мне на голову.
Заметив, что Гейбл побледнел и с тревогой окинул ее взглядом, Эйнсли с трудом удержалась от счастливой улыбки.
— Но ты не пострадала?
— Нет. Я услышала какой-то шум, который и предупредил меня об опасности. Камень задел лишь мою юбку.
— Я завтра же прикажу каменщикам осмотреть замок.
Эйнсли молча улыбнулась и принялась за еду. Она была уверена, что каменщики не обнаружат никаких повреждений, и надеялась, что это заставит Гейбла призадуматься. Полный ненависти взгляд, который метнула на девушку леди Маргарет, когда рыцарь отвернулся, свидетельствовал о том, что она боится того же.
Несмотря на общество Гейбла, ужин стал для Эйнсли подлинным испытанием. Леди Мари и Элен сидели по другую сторону от Фрейзеров, поэтому девушке было трудно разговаривать с ними. Временами отец и дочь бросали на нее такие взгляды, что Эйнсли инстинктивно хотелось прижаться к Гейблу в поисках защиты. Она уже собиралась уходить, чувствуя, что нуждается в отдыхе после всего, что произошло, но тут Фрейзеры, извинившись, внезапно сами покинули обеденный зал. К счастью, кубок Эйнсли был полон терпкого сидра. Она сделала большой глоток, чтобы хоть немного успокоиться.
— Я знаю, тебе было нелегко, — негромко заметил Гейбл, наблюдая за Эйнсли. — Спасибо за то, что отбросила гнев, который ты питаешь к Фрейзерам.
— Я не отбросила его, — возразила девушка, — а просто проглотила. Если Фрейзеры пробудут здесь еще немного, я вернусь в Кенгарвей с несварением желудка! — Заметив, что Гейбл улыбнулся, она нахмурилась: — Тебя забавляют мои огорчения?
— Нет, что ты! Забавляет то, как ты о них говоришь. У вас несомненный дар слова, миледи.
— Не знаю, право, что мне делать — благодарить тебя или нет? Я не уверена, что твои слова можно принять за комплимент.
— Конечно, можно!
— В таком случае — благодарю.
Гейбл не успел ответить — из-за двери раздался душераздирающий крик, разом заглушивший негромкие голоса тех, кто вел беседу за столом. Рыцарь стремительно вскочил и бросился к двери. За ним последовали его люди и Эйнсли. Зрелище, представшее перед их взором, было настолько неожиданным, что девушка попятилась. Леди Маргарет, растрепанная и явно напуганная, вцепилась в каменные перила лестницы, а ее отец стоял рядом с мечом в руке. Страшила заливался громким лаем — чувствовалось, что вид этой пары не внушает ему доверия.
— Этот зверь напал на нас, — пожаловался лорд Фрейзер. — Я убью его!
— Нет! — вскрикнула Эйнсли и бросилась к псу.
Присев рядом с ним на колени, она начала гладить его, приговаривая ласковые слова, чтобы успокоить животное.
— Он хотел убить меня! — проговорила Маргарет, прижимая руку к сердцу, и бессильно опустилась на ступеньку, как будто ей стало дурно. — Я просто поднималась по лестнице, и вдруг этот пес прыгнул на меня…
— Что ты ему сделала?
— Ничего. Он сам на меня набросился.
— Страшила никогда не бросится на человека без причины или без моей команды.
Эйнсли чувствовала, что пес понемногу успокаивается, но все еще дрожит. Он явно был чем-то напуган. Наверняка виноваты Фрейзеры — это они сделали что-то такое, отчего собака вдруг разъярилась. Загнанный в угол, Страшила приготовился дать отпор — обычное поведение животного в подобной ситуации. Только сейчас Эйнсли стала понятна истинная подоплека этого происшествия. Леди Маргарет, раздосадованная неудачной попыткой разделаться с соперницей, решила отомстить, но как-то по-детски — нанести удар Эйнсли, причинив вред ее любимцу. Оставалось надеяться, что Гейбл не поверит в россказни Фрейзеров о злобном нападении Страшилы и не станет убивать собаку.
Гейбл нахмурился и перевел взгляд с Эйнсли, которая по-прежнему обнимала присмиревшее животное, на Фрейзеров, которые уже оправились от испуга и обрели свой обычный высокомерный вид. Ему представлялось маловероятным, чтобы волкодав ни с того ни с сего вдруг набросился на людей. До сих пор собака вела себя примерно — чувствовалась многолетняя выучка. Поэтому он и позволил Страшиле свободно разгуливать по Бельфлеру. Да и люди из его отряда быстро привыкли к собаке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103