Им встретилось еще одно такси, сворачивавшее в переулок. В салоне, на заднем сиденье, тоже сидела девушка.– Туда, что ли? – спросил у нее водитель.– Да, туда. А что там, собственно, такое?– Пожар, вроде, – поморщившись, произнес таксист, сбрасывая газ и переключая скорость. – Горит что-то, наверное, чей-то дом.– Дом? – переспросила девушка.– Да. Вон пламя как рвется в небо!– Красиво как, – сказала блондинка, мечтательно глядя на свое отражение в зеркальце.Ей очень нужны были деньги, и она уже придумала, на что их истратить. Глава 2 Апрельский вечер выдался на удивление теплым, как в середине мая. Голубоватые сумерки окутывали город, прозрачные, дымчатые. Где-то в глубине двора, возле мусорных контейнеров, слышались исступленные вопли котов.Даже лужи за день подсохли, а асфальт выглядел серым. Молодая трава казалась мягкой, как шерсть молодого пушистого животного. Вся природа была охвачена радостным возбуждением. Форточки в квартирах держали открытыми, из многих окон доносились звуки музыки, смех, веселые голоса. Весь город жил в предчувствии радостных весенних перемен.В глубине двора, за кустами, на краю детской площадки, в небольшой беседке сидели двое мужчин. Перед ними на скамейке, выкрашенной голубой краской, лежала развернутая газета, а на газете стояли черная, со строгой этикеткой бутылка дорогого французского коньяка и два пластмассовых стаканчика, блестела фольга с разломанными плитками шоколада, а также пачка сигарет и зажигалка – вот и все атрибуты встречи.Еще рядом с пожилым мужчиной в расстегнутом длинном пальто и в серой шляпе прямо на лавке, справа от него, покоился старый портфель, тощий и обшарпанный, как дряхлый, облезлый, но породистый пес. Портфель был изрядно потрепан судьбой и, судя по всему, был не намного младше своего хозяина.Пожилой мужчина взял бутылку и наполнил стаканчики коньяком.– Давненько мы с тобой не виделись, давненько вот так, непринужденно, не сиживали вместе. Ты извини меня, что встречаю запросто, без цветов и не очень торжественно.– Да перестаньте, Федор Филиппович, – сказал второй собеседник, помоложе, лет сорока. Его глаза сузились, а на губах появилась улыбка. – Какая разница где и как, важен знак, важно внимание.– Нет, ты мне голову не дури, все должно проходить чинно и красиво. Кстати, как малыш? Ты что-то молчишь, ничего не рассказываешь.– Не спрашиваете, вот и молчу.– А самому сказать гордость мешает?– Угадали, не люблю хвалиться.– Ну так как?– Нормально. Ест, пьет, писает, какает.– Грудь берет?– А куда же он денется, конечно, берет.– Ну, тогда все нормально. Наверное, ты и думать не думал, что в сорок лет станешь молодым отцом?– Честно говоря, не думал, но хотел, – признался мужчина.– Ну, давай выпьем за твою жену, за Ирину.– Жаль, она сейчас вас не слышит.– Ты же ей передашь?– Да, Федор Филиппович.Мужчины подняли небольшие пластиковые стаканчики, чокнулись. Счастливый отец сделал только один символический глоток, смакуя ароматный терпкий коньяк. А вот тот, что постарше, выпил до дна, поставил стаканчик на газету, разломал и без того маленький квадратик шоколада пополам – по диагонали, сунул в рот, пожевал и ухмыльнулся:– Собачья у нас с тобой работа, не можем даже посидеть по-человечески. Все от кого-то прячемся, все опасаемся кого-то…– Что поделаешь, Федор Филиппович, какая есть, сами выбирали…– Никто из нас ее не выбирал.– Можно подумать, вас силой тянули.– А тебя?– Честно говоря, получилось так, что жизнь сама нас с вами свела.– Вот и я говорю, не мы ее', а она нас выбрала.– Словно о женщине говорите, Федор Филиппович.– Да уж, да, – беззлобно пробурчал пожилой, – тут ничего не попишешь, супротив не попрешь, по-другому себя вести не будешь.– Моя Ирина, небось, тоже считает, что это она меня выбрала. Но я знаю точно, что сам ее высмотрел.– Ну, и как назвали первенца?– Можно подумать, что вы, Федор Филиппович, не догадываетесь. Можно подумать, что вы не знаете.– А Ирина не против?– Нет, не против, этот вопрос был решен с самого начала. Так что она была «за», обеими руками.По двору, за кустами вдоль дома, сновали люди, въезжали и выезжали машины, у подъездов слышался смех, подростки гонялись за девчонками, играла на лавочках пара магнитофонов, одна девчонка танцевала.Мужчины смотрели вокруг, и на душе у них было спокойно.Взгляд сорокалетнего упал на развернутую газету.Он небрежно ребром ладони сдвинул шоколад в сторону и посмотрел на портрет известного банкира.– Помните его?– Да, да… Видишь, улыбается, интервью дает… Я с твоего разрешения закурю, – сказал пожилой, вытряхнул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой, затянулся.На утомленном, морщинистом, бледном лице было написано блаженство, он прикрыл глаза от удовольствия.– Хорошо, не правда ли?– Да, хорошо. Так бы сидел и сидел.– Надеюсь, слышал, что прошлой ночью совсем рядом от этого спокойного двора застрелили замминистра внешней торговли?– Да, слышал. И в новостях сюжет показали. Естественно, убийцу не нашли?– Пока не нашли, – покачал головой пожилой, – и думаю, не найдут. Заказное убийство, по всему видно.Работал профессионал, не оставил никаких следов.– Плохо быть чиновником, связанным с деньгами.– Он так не думал, – вставил пожилой.– Был бы он каким-нибудь слесарем, жил бы да радовался. Курил бы сейчас на балконе, смотрел на улицу, слушал, как орут коты, вдыхал бы весенний воздух.– Это точно.– Зацепки какие-нибудь есть?– Никаких, – покачал головой пожилой и, сдвинув шляпу на затылок, горько усмехнулся. – Я же говорю, профессионал работал и, скорее всего, не один.– А что прокуратура, что следственные органы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16