Совсем, думаю, крыша поехала у моих яйцеголовых, пора их на курорт отправлять — всем отделом, со строевой песней.
— Ну, это, положим, давно пора, — сказал Глеб и все-таки закурил. Он чувствовал, что генерал вот-вот скажет что-то интересное, и боялся его спугнуть. Поэтому он даже не стал ничего говорить, когда Федор Филиппович, будто невзначай, сунул в зубы сигарету и потянулся к нему за огоньком, а просто чиркнул зажигалкой. — Кому я всю жизнь завидовал, так это аналитикам. Сиди себе в теплом, сухом, хорошо проветриваемом помещении, ковыряй в ухе, нажимай одним пальцем на клавиши и устанавливай взаимосвязи между нашествием полевых мышей в колхозе «Последний путь Ильича» и провалом нашей агентурной сети в Южной Африке. Но погода… Они что, ухитрились путем анализа количества атмосферных осадков выведать планы Господа Бога?
— Тебе все шуточки, — сказал Потапчук, с жадностью затягиваясь сигаретой. Глеб нашел глазами пепельницу, потянулся, не вставая, и поставил ее на стол. — Кто-то когда-то сказал, что есть ложь, беспардонная ложь и статистика. Сказано остроумно, и доля правды в этом утверждении тоже имеется, но все-таки статистика — это, как ни крути, наука. Вот, гляди.
Он полез в портфель и положил на стол рядом с пепельницей какой-то график, распечатанный на цветном принтере. На графике были две кривые — красная и зеленая. Обе упрямо карабкались вверх, но красная выглядела намного круче, а ее правый конец и вовсе задирался кверху, как траектория истребителя, который вознамерился сделать «петлю Нестерова». Никаких условных обозначений на графике не было — только ровные, без разметки, оси координат и две жирные линии, которые могли обозначать все что угодно.
— Красиво, — сказал Глеб, отодвигая от себя график. — На мой вкус немного пестро, вместо зеленой линии я бы нарисовал, скажем, синюю или коричневую, но это не принципиально. Хорошая вещь — компьютер! Нажал кнопочку — получай картинку. Удобно! И что, по мнению ваших аналитиков, должны обозначать эти разноцветные червячки?
— Не паясничай, Глеб Петрович, — сказал Потапчук, — это тебе не идет. Эти, как ты выразился, червячки отображают соотношение роста количества стихийных бедствий — пожаров, наводнений, горных обвалов, схода лавин и прочей петрушки в этом роде — и глобальных климатических изменений. Зеленая линия обозначает среднюю прогнозную величину, красная — реальное положение вещей. Как видишь, разница есть, и притом существенная.
Глеб снова взял график в руки, повертел его перед глазами и, пожав плечами, положил на стол.
— Говоря по-русски, — задумчиво сказал он, — зеленый червячок показывает, сколько стихийных бедствий должно было произойти с учетом глобального потепления климата, а красный — сколько их произошло на самом деле. Так? Ну и что? Насколько я понимаю, точность такого анализа оставляет желать лучшего. Чересчур много факторов, причем таких, которые с большим трудом поддаются учету. А то и вовсе не поддаются… В такой ситуации неизбежны ошибки. Не мне вам объяснять, что при подобных вычислениях даже самая ничтожная ошибка в исходных данных при построении графика даст чертовски большое отклонение. Тут не написано, к какому периоду времени относятся использованные данные. Сколько это — пятьдесят лет, сто? При умножении на сто ошибка в один миллиметр даст отклонение в десять сантиметров.
Потапчук медленно покачал головой и с отвращением раздавил в пепельнице окурок.
— Трава, — с сожалением произнес он. — Ненавижу эти облегченные. С таким же успехом можно палец сосать. Или карандаш… Дай свою, если не жалко.
Глеб молча протянул ему пачку. Генерал закурил, сделал глубокую затяжку и закашлялся.
— Отвык, — сказал он, утирая выступившие на глазах слезы. — Так тебя интересует период времени? Пять лет. Пять последних лет, Глеб Петрович. Причем заметь, в начале обе линии, можно сказать, совпадают, а потом появляется расхождение, и оно все время увеличивается. А под конец… Ну сам видишь. Просто фонтан какой-то. Погоди, не перебивай. Все твои возражения мне известны, я их сам высказывал вчера. Но эти черти быстро заткнули мне рот. Вот, взгляни-ка.
Он снова полез в портфель и выложил рядом с первым графиком еще два.
— Это такие же графики по Западной Европе и Соединенным Штатам, — сказал он. — Чувствуешь разницу? Данные, как ты сам понимаешь, взяты за тот же период.
Глеб посмотрел на графики и задумчиво потер переносицу под дужкой дымчатых очков. Да, разница была видна невооруженным глазом. На двух последних графиках красная и зеленая линии почти совпадали, причем местами красная проходила даже ниже зеленой.
Генерал молчал, с интересом разглядывая озадаченное лицо собеседника. Глеб чувствовал, что от него ждут ответа, но не понимал, что нужно сказать. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить», — вертелось у него на языке, но это были не те слова, которых ждал от него генерал.
— Человеческий фактор, — сказал он наконец. — Вот чего не учли ваши аналитики. Широкая русская душа. В стране бардак, и всем на все плевать. Здесь бросили окурок, там не отремонтировали плотину… Понятно, что при таких условиях ущерб от стихийных бедствий будет на несколько порядков выше, чем в цивилизованных странах.
— Речь идет не об ущербе, — возразил Потапчук — а о самих стихийных бедствиях. На территории России они возникают в несколько раз чаще, чем должны даже по самым пессимистичным прогнозам. Фактор материального ущерба был намеренно исключен из набора предварительных данных. А вот человеческий фактор, как мне объяснили, наоборот, был учтен, и притом, что называется, с запасом.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17