Яндарбиев скончался уже в палате, не приходя в сознание — ему оторвало обе ноги, нашпиговало осколками промежность и брюшную полость. Сын отделался гораздо легче: взрывом его выбросило наружу через распахнувшуюся дверь. После двухчасовой операции Малике сообщили, что опасность для его, жизни миновала.
* * *
Веденееву предстояло вернуть минивэн на многоэтажную стоянку и оставить там на пару дней.
Если машину с такими приметами начнут разыскивать, значит, транспорт останется на стоянке, пока не будет обнаружен полицией. Если взрыв никак не увяжут с минивэном, его надо забрать и вернуть в срок окончания проката. Иначе фирма поднимет хай и полиция может взять «русский след».
Недалеко от въезда на стоянку минивэн тормознул местный «гаишник» в фуражке с непомерно высокой тульей. Веденеев отлично знал арабский, но сейчас по документам, выписанным прокатной конторой, в нем должны были опознать иностранца.
Поэтому он решил говорить на порядок ниже своих истинных возможностей. В роли местного надо выжимать из себя все, в роли иностранца лучше ломать язык. Иностранец, говорящий без акцента и слишком бегло, иногда вызывает подозрения.
Неужели известие о ЧП разнеслось по служебной связи так быстро? Похоже, нет — «гаишник» чисто формально глянул в документы на транспорт и махнул рукой, не пожелав еще о чем-то спрашивать.
Припарковав минивэн на другом конце здания, Олег решил не оставлять в кузове хурму. Слишком спелая, вот-вот начнет подгнивать. Минивэн не должен привлекать внимание неприятным запахом. Надо поместить коробки в холодильные камеры хранения на самом нижнем из подвальных этажей. Благо их не придется переть на горбу, туда спускается лифт.
Глава 6
Отпустив своего предшественника, Слепой познакомился с подчиненными, доставшимися по наследству. Михалыч охарактеризовал их как нормальных сотрудников низшего звена. Без слов тебя не поймут, на лету мысль не схватят, но задание отрабатывают четко, не позволяют себе расслабиться.
Ближе к Глебу оказался густобровый Смольский с толстыми короткими пальцами. К нему первому и направился Сиверов, чтобы обменяться рукопожатием, сообщить, что работа продолжается в прежнем плотном режиме.
Смольский уже знал про смену на капитанском мостике. Слегка ссутулился, бережно пожимая руку, — так обычно жмут ее старшим по званию.
На секунду внимательный взгляд задержался на сиверовском лице, потом снова переключился на веселую стайку.
Ко второму сотруднику Глеб проследовал через два округлых искусственных холма, напоминавших женские груди. Он уже отметил разную длину травы. Возле лунок она была подстрижена короче всего, на большей части поля имела среднюю длину, а по краям росла довольно высокой. Здесь, в высокой траве, остановился второй сиверовский подчиненный по фамилии Каланцов.
Внешность его никак не походила на эфэсбэшника. Сплошь характерные, запоминающиеся черты — большой клювообразный нос, крупные не правильной формы зубы, вьющиеся волосы грязновато-желтого цвета до ворота пиджака. Рукопожатие Каланцова оказалось более крепким и менее заинтересованным, чем у Смольского. Оно как бы говорило: «Сегодня прислали тебя, завтра пришлют еще кого-нибудь. Или меня перебросят на другое задание».
Компания молодежи тоже заметила новое лицо.
Особых комментариев не последовало, все продолжали обсуждать исполненный Денисом «питч», спорили, клюшкой какого номера следовало наносить удар.
Сам Глеб окончательно освоился на новом для себя месте. Оценил его видимые границы и близлежащие здания — белые и коричневые спичечные коробки с крохотными, будто игрушечными оконцами.
Несмотря на слова предшественника, он не спешил исключать возможность стрельбы. На нем был легкий бронежилет, на пояснице отогревалась «беретта» 92-й модели. Своим феноменально-острым зрением он различил бы снайпера на плоской крыше, даже если бы тот выполз на нее как ящерица.
Если противник в самом деле не намерен никого убивать, это во много раз упрощает охрану. Но успокаиваться нельзя — мягкий диагноз может оказаться ошибочным, одни намерения могут по ходу дела смениться другими.
Компания вдруг решила бросить дуракаваляние с гольфом. Все пятеро так синхронно и неожиданно направились к зданию клуба, будто их погнало порывом ветра. Если бы не беспечные голоса, Слепой обязательно бы встревожился. Но и сейчас, оставаясь абсолютно спокойным, он быстро двигался параллельным курсом.
Возможно, его предшественник держался на большей дистанции. Слепой услышал выражение «жлоб» — явно в свой адрес. Первый укол того самого презрения, которым эти симпатичные парни и девушки достали Михалыча? Личного здесь немного — ведь он, Глеб Сиверов, не успел еще проявить себя ни с плохой стороны, ни с хорошей.
Просто это их отношение к служивым. И армеец, и гаишник, и сотрудник ФСБ для них мало чем отличаются от другой обслуги. Даже стоят ступенью ниже: ведь официант, парикмахер или массажист понимают толк в вещах близких и понятных любому из «великолепной пятерки».
Смольский и Каланцов трусцой бежали к своей «девятке» с пыльными стеклами. Она представляла разительный контраст с сияющей «Мицубиси» — машиной Дениса, который привез сюда друзей. Этого породистого «коня» явно отмывали эксклюзивными шампунями на элитных мойках.
Бровастый Смольский сел за руль, Глеб устроился рядом, а Каланцов так плюхнулся на заднее сиденье, что тускло-желтые волосы взлетели вверх и опали снова.
— Опять моча в голову ударила! — произнес он.
Он не столько старался сообщить новому начальнику полезные сведения, сколько изливал перед ним злость на компанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13