— Там, в квартире, тоже стоят «жучки»? — Слепому приходилось задавать много вопросов.
— А как же? Они, голубчики, больше нигде по стольку не торчат.
Слепой запомнил съезд с шоссе, первый поворот, второй. Озаряя сосновый бор, заходящее солнце превращало прямые стволы в медные колонны, разукрашенные мелкой насечкой. Глеб не мог позволить себе отвлечься на эту красоту, неумолчная болтовня портила пейзаж. Патлатый Каланцов со своим птичьим клювом криво улыбался: вам еще долго предстоит это бесплатное удовольствие.
Глава 7
На арендованной посольством даче Коломийцев поздравил их с успехом. Он не сказал «с завершением операции». Операция «Оазис» могла считаться завершенной только по возвращении исполнителей в Россию.
— Записал для вас первые отклики.
Он прокрутил записанное на видео короткое информационное сообщение. Набеленное лицо дикторши с подрисованными бровями под эмблемой катарского телеканала в верхнем уголке. На «картинке» струя из шланга поливает дымящиеся остатки внедорожника. Вид с другой точки: Яндарбиева укладывают на носилки и вносят в машину скорой помощи, на тротуаре видны сбежавшиеся на звук взрыва мальчишки.
— Доигрался, ублюдок, — Пашутинский покрутил головой, с хрустом разминая шею.
— Пока еще о смерти не объявили, — сказал Коломийцев. — Без сознания, положение критическое.
— Да подохнет он, уже подох. Я-то знаю, что ставил и куда.
— А пацан его? — спросил Веденеев.
— Вроде ничего, в рубашке родился.
— Спрашивается, какого черта ты, сволочь, держал при себе семью? — вслух обратился Пашутинский к Зелимхану, которого сам же считал скорее мертвым, чем живым. — Думал, ты здесь в безопасности? Неужели мозгов не хватало понять, что мы до тебя дотянемся?
— До всех дотянемся, — пробормотал Коломийцев. — И до этого рыжего, которого англичане отказались выдавать.
Володя стал похрустывать запястьями, сперва правым, потом левым. Со стороны могло показаться, что он убил Яндарбиева на ринге в бою без правил, теперь суставы и кости слегка побаливают.
— Какого черта вы, суки, заставляете нас калечить ваших же детей? — продолжал он диалог с отсутствующим врагом. — Если ты действительно мужчина, не хочешь сдаваться, позаботься о ребенке, держи его подальше от себя.
— Глянем CNN, — Веденеев нажал кнопку пульта.
В очередном выпуске последних известий показали кадры, купленные у катарцев, и добавили к ним свои, снятые с гораздо большим профессионализмом.
— Чисто все было при отходе? — спросил старший.
Олег кивнул. Володя, как человек более словоохотливый, стал рассказывать, как он шел пешком через город, как местные смотрели на него, вытаращив глаза.
— Если бы я здесь не пробыл пять дней, я бы очень неуютно себя почувствовал. Таращатся и таращатся — кажется, все про тебя знают.
Но я, слава богу, успел уже понять: они на всех пялятся, как бараны. На европейцев, арабов, на чужих, на своих. На любую машину — хоть старую, хоть новую. Что-то движется в ближнем радиусе — значит, надо все бросить и смотреть.
— У меня тоже чисто, — сообщил Коломийцев, терпеливо выслушав «зарисовки» подчиненного.
— Все это замечательно, но через два часа у меня морская прогулка до Абу-Даби, — напомнил Пашутинский, будто не он говорил сейчас больше всех.
— Успеешь. Вот твои чемоданы, — отворив дверцу шкафа, Коломийцев продемонстрировал два огромных чемодана из черной пупырчатой пластмассы.
— Был один, теперь два. Два чемодана посольского барахла! Я отказываюсь обслуживать эту публику!
— Никого ты не обслуживаешь. У них куча других возможностей отправить эти вещи. Все делается ради твоей же пользы: чем больше у пассажира багажа, тем меньше он вызывает подозрений. Есть устойчивый образ сотрудника спецслужбы — человек с кейсом.
— Согласен. Только выкиньте оттуда посольское барахло и дайте возможность взять то, что нужно лично мне.
— Отправишься на шоппинг?
— Нет, накуплю вещей в аэропорту, в зоне «дьюти-фри»!
— Может, перестанешь орать?
— Извиняюсь. Но второй чемодан стал для меня последней каплей.
— Откуда у тебя столько денег, чтобы набить два чемодана?
— Какая разница? Может, мне нравится здешняя туалетная бумага.
— Успокойся, Володя, — мягко произнес Веденеев. — Зачем вести пустые разговоры? Даже если Геннадьич согласится, ты ведь сам не рискнешь поехать в аэропорт с пустыми чемоданами.
— Не вижу риска. Два часа назад мы с тобой действительно рисковали. А сейчас посольским крысам понадобились курьеры.
— Не трать время. Перечитай лучше список барахла. Мы не заслужили такого отношения, но не время сейчас качать права. Следствие уже началось, и первым делом здешняя полиция вспомнит про Москву.
— Там еще папка с документами по нефти, — Коломийцев указал на ближний к себе чемодан. — Теми, что ты просматривал.
По «легенде» Веденеев и Пашутинский приехали в Катар в качестве сотрудников российской компании по производству оборудования для нефтедобычи. Бумаги в багаже призваны были подтвердить эту версию.
— Если вдруг, не дай бог, тормознут, не переборщи с истерикой. По шерсти тоже не гладь.
Спокойные встречные претензии: кто оплатит билет, если ты опоздаешь на рейс? Требуй связи с посольством — это первая реакция обычного гражданина. Если отберут сотовый и запретят звонить, молчишь, отказываешься идти на контакт.
Пашутинский кивнул. «Хватит гудеть в ухо, я и сам знаю эту технику», — было написано у него на лице. Единственным узким местом он считал посадку на катер. Если у него обнаружат билет на самолет из Абу-Даби, полиция может задать резонный вопрос: какого черта он не летит в Европу прямиком из Дохи?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13