Короче, в те мгновения, когда Эль Чико не думал, что за ним наб
людают, он выглядел как ревностный католик, поклоняющийся Деве Марии.
Напротив, в манерах Хуаны, хотя и очень открытых и сердечных, вдруг появил
ось нечто покровительственное: она обращалась с Эль Чико слегка высоком
ерно, и это было заметно, несмотря на всю ее природную скромность.
Человек безразличный решил бы, что красивая андалузка Ц дочь состоятел
ьного буржуа, чей трактир процветал, умела сохранять дистанцию, отделявш
ую ее от этого нищего. Человек более внимательный легко обнаружил бы в ее
поведении следы едва ли не материнской привязанности.
И в самом деле: у Хуаны внезапно изменилась манера говорить, в ее голосе во
зникли ласковые нотки, а тон стал резковатым и подчас ворчливым Ц как у м
аленькой девочки, играющей в дочки-матери с любимой куклой.
Да-да, именно так! Карлик, по-видимому, был для нее живой игрушкой, которую
ребенок любит всем сердцем, хоть и обижает ее Ц впрочем, без всякой злобы,
Ц удовлетворяя свою инстинктивную потребность почувствовать себя ма
леньким хозяином, маленьким тираном. Ребенку надоела игрушка? Он пренебр
ежительно бросает ее в угол, не заботясь о том, что может сломать ее, и боль
ше на нее не глядит. Но вот ему захотелось опять взять ее в руки Ц и тут он з
амечает, что, пренебрежительно бросив ее, он что-то ей сломал. Малыш горьк
о плачет, поднимает куклу, баюкает ее, ласкает, утешает, нежно с ней разгов
аривает, стараясь искупить то зло, что он невольно причинил.
Приблизительно так вела себя Хуана по отношению к карлику.
Самое удивительное заключалось в том, что сам он, обычно весьма обидчивы
й, охотно прощал Хуане такое поведение Ц причем он не оставался безропо
тным, как игрушка, но выказывал явное удовольствие ее манерами. Он находи
л их вполне естественными. Что бы ни делала Хуана, ничто его не оскорбляло
, не сердило, не отталкивало. Ведь это была Хуана! Ей дозволялось все. Ее гру
бые или резкие выходки шаловливого и избалованного ребенка, уверенного
в прочности своей деспотической власти, казались ему очень милыми... и уж в
о всяком случае это было куда лучше, чем ее безразличие.
Хуана была хозяйкой, а карлик Ц ее верным и преданным рабом, который с тер
пеливостью сносит и хорошее, и дурное.
Было ли все вышеописанное следствием привычки, приобретенной еще в детс
тве? Может быть.
Так или иначе, но надо признать, что эти поклонение и восхищение были сове
ршенно понятны.
Хуане недавно исполнилось шестнадцать лет. Она являла собой воплощенны
й тип андалузки. Она была маленькая, хорошенькая, тоненькая, и ее быстрые,
радостные движения, исполненные задорной грации, отличались замечател
ьной природной изысканностью. У нее был яркий румянец, великолепные черн
ые глаза Ц то пылкие, то томные Ц и маленький ротик с алыми, немного чувс
твенными губами. Ее тонкие аристократические запястья и белые нежные ки
сти рук, за кожей которых она тщательно следила, заставили бы побледнеть
от зависти любую знатную даму.
Хуана отличалась необычайной опрятностью, а ее платье, намного богаче то
го, что носили ее подруги, выдавало страсть к утонченному кокетству; снис
ходительная же отцовская гордость вместо того, чтобы умерить эту страст
ь, находила удовольствие в том, чтобы разжигать дочкино кокетство, ибо сл
авный Мануэль, которому трактир, очевидно, приносил немало золотых монет
, не отступал ни перед какими расходами, лишь бы удовлетворить капризы св
оего избалованного ребенка.
Вот почему Хуана была всегда нарядна, как статуя мадонны в церкви; впроче
м, костюм андалузки она носила с непринужденностью, исполненной очарова
тельной изысканности.
Но если для девушек ее сословия предназначалось обычно сукно или полотн
о, то Хуана носила бархатный плащ, корсаж из светлого шелка, выгодно облег
авшей тонкую гибкую фигуру, и в тон корсажу шелковую юбку, из-под которой
виднелись тонкая лодыжка и крохотная детская ступня Ц узкая и с красивы
м подъемом, обутая в атлас и составлявшая для Хуаны, как истинной андалуз
ки, предмет ее большой гордости. Вместо привычной шали она носила богаты
й передник, украшенный галунами, тесьмой, шнурками и помпонами Ц впроче
м, как и весь остальной костюм.
Разодетая подобным образом, Хуана приглядывала за слугами своего отца, и
должен был появиться очень важный сеньор Ц вроде этого француза, или же
старый добрый друг Ц вроде господина Сервантеса, чтобы она снизошла до
него и самолично, своими белыми ручками, обслужила гостя. Да и то считая пр
и этом, что именно она оказывает честь тем, кого обслуживает... и быть может,
красавица была права.
Понятно, что, зная все эти обстоятельства, Сервантес был чрезвычайно изу
млен, когда обнаружил, что сие подобие маленькой королевы бодрствует, ож
идая их, причем бодрствует в одиночестве, не позвав себе в напарницы кого-
либо из служанок. Впрочем, Сервантес был слишком занят своими мыслями, чт
обы придавать значение таким пустяковым подробностям.
Хуана посторонилась, впуская ночных посетителей, и хотя она казалась чем
-то сильно расстроенной и обеспокоенной, она ответила на улыбку Эль Чико
радостной улыбкой и приветливо, дружески протянула ему руку с тем видом
властительницы, который она всегда невольно принимала с ним.
Этого оказалось достаточно, чтобы на щеки маленького человечка вернула
сь толика того румянца, что так внезапно исчез при виде молодой девушки. Э
того оказалось достаточно, чтобы его взгляд зажегся восторгом, который о
н и не пытался скрывать, уверенный, что у его спутников слишком много свои
х забот, чтобы еще наблюдать за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145