Вероятно, она приняла на себя всю ответственность за Джулию, решила Генриетта и удовлетворенно кивнула. Теперь Джулия в ней не нуждается.
Генриетта позвала Лиззи и Нэн поздороваться с госпожой Осберт, которая учинила детям настоящий допрос и сказала, что они должны хорошо себя вести, как велел им отец. Она посмотрела на Генриетту, заметив, что девочки очень рассеянно слушают ее.
— Дорогое дитя, твои намерения прекрасны, — сказала она. — Я всегда знала, что ты не подведешь, если кто-то нуждается в твоей помощи. Но Дэниел сказал мне о твоей беременности, и я думаю, пришло время позаботиться о себе.
— Я все решила, мадам, — сказала Генриетта, — и утром уезжаю в Лондон.
Госпожа Осберт раскрыла рот. Она не привыкла, чтобы ей противоречили, хотя знала, что Генриетта Эшби с детства была своевольной и непослушной. Ее отвлек плач ребенка из Детской кроватки у окна.
— Мы продолжим этот разговор позже, Генриетта. — Она наклонилась над внуком.
— Пойдемте. — Генриетта вывела детей из спальни. — Я хочу, чтобы вы собрали свои вещи. Ты знаешь, что нужно вам обеим, Лиззи. Что касается одежды… берите не слишком много, потому что у нас всего две лошади. Нэн поедет позади меня.
— Мы будем ехать верхом всю дорогу до Лондона? — Глаза Лиззи засияли от перспективы такого приключения.
— На одну ночь сделаем остановку, — сказала Генриетта. — Но мы должны выехать на рассвете. — Если бы она была одна, то отправилась бы немедленно, даже ночью, но с детьми этого нельзя было сделать, тем более невозможно было рассчитывать добраться до Лондона за один день. Здесь не было никого, с кем она могла бы со спокойной совестью оставить девочек. Обе госпожи Осберт уедут в Оксфордшир, как только Джулия будет способна к путешествию, кроме того, Дэниел не захотел бы быть обязанным матери Уилла, раз уж он доверил своих дочерей их мачехе.
Госпожа Осберт не могла преодолеть непреклонную решимость Генриетты. Только Дэниел Драммонд имел законное право принудить свою жену к послушанию, но его здесь не было. Генриетта и девочки отправились в Лондон на рассвете первого сентября.
Они достигли города к середине следующего дня, и Генриетта, которая не хотела даже думать о том, что будет делать, если не застанет Доркас на Патерностер-роуд, почувствовала, как тревожно забилось ее сердце, когда они поднялись на Ладгейт-хилл. Нэн спала, откинувшись на грудь Генриетты, а Лиззи храбро восседала на своем пони, хотя чувствовалось, что она очень устала. Они остановились около дома с вымытым, как всегда, крыльцом, подметенной мостовой, начищенной до блеска медной дверной ручкой и сверкающими под лучами солнца окнами. Доркас, несомненно, была на месте.
Генриетта поймала себя на странном чувстве, словно она приехала к себе домой. Доркас, крошечная и говорливая, изумленно вскрикнула и крепко обняла Генриетту. Тревога и усталость молодой женщины мгновенно улетучились. Доркас была вне себя от радости, увидев детей, немного всплакнула, заметив их сходство с матерью, но быстро взяла себя в руки, вспомнив о Генриетте, которая могла при этом чувствовать себя неловко.
— Гэрри уезжает искать папу, — доверительно сообщила Лиззи, — поэтому мы останемся здесь с тобой.
— А где сэр Дэниел?
— С королем, — сказала Генриетта. — Я поеду к нему, но хочу быть уверена, что дети в безопасности.
— Я помню, что было в прошлый раз, — сказала Доркас. — Сэр Дэниел был очень недоволен, когда ты ушла из дому без его разрешения.
Казнь Карла Стюарта… Как это было давно. Генриетта печально покачала головой:
— Может быть, на этот раз он не будет сердиться, Доркас, хотя я поеду в любом случае. Говорят, что сражение состоится при Вустере.
— Да, — мрачно подтвердила Доркас. — Тебе потребуется два дня, чтобы добраться туда. Лучше бы остаться здесь, пока мы что-нибудь узнаем. У городских глашатаев в эти дни много работы. Они выкрикивают новости с крыш домов… и большинство из этих новостей достаточно мрачные, — добавила она. — Кромвель собирает народное ополчение, и лишь немногие примкнули к шотландским войскам… захватчикам, как их называют, хотя шотландцев ведет его величество король.
Сторонники короля проиграют сражение. Генриетта сердцем чувствовала это и была уверена, что Дэниел думает так же. Но он должен выполнить свой долг до конца. Только смерть могла остановить его…
— Я уеду в Оксфорд завтра, Доркас, — сказала Генриетта. — Не могу сидеть здесь и ждать новостей.
Генриетта выехала на рассвете. Миновав Лондон, она выбралась за город на дорогу, ведущую в Оксфорд. В Хенли она узнала, что сражение должно состояться сегодня под Вустером.
Нет, она не перенесет смерти Дэниела, и поэтому с ним ничего не должно случиться.
Генриетта продолжала путь, останавливаясь в деревушках, чтобы узнать последние новости, но, кроме слухов и домыслов, ничего не было известно. Крестьяне работали в поле. После работы женщины собирались на лужайках, а мужчины около таверны. Часто к ним присоединялись фанатичные проповедники, которые предрекали адский огонь и слали проклятия тем, кто присоединился к изменникам, восставшим против сил добра. Слушатели что-то невнятно бормотали или молчали, настроение народа было неопределенным.
Генриетта въехала в Оксфорд к концу дня. До начала длительной гражданской войны в 1640 году население города поддерживало короля. В первые годы войны королевская казна в значительной степени пополнялась за счет Оксфордского университета. Теперь же в городе царила атмосфера страха и всеобщей напряженности.
На третий день пути ее лошадь начала дрожать от усталости, и Генриетта направилась к небольшому постоялому двору, где на холодном ветру, несущем дыхание осени, поскрипывала вывеска, изображающая медведя с трезубцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113