Посмотри, как прекрасны наши женщины! Иди сюда… Наши жрецы предскажут тебе будущее - по печени жертвенных животных или по рисунку молнии, прочертившей небо. Ты не боишься своего будущего, далекий и непонятный нам человек? Мы уже на пути к вечности, а ты все еще барахтаешься в суете и пустых хлопотах, не зная, что ожидает тебя…
Ляпин поежился, словно могильный холод начал проникать ему под рубашку. Какой-то странный звук возник за его спиной - то ли скрип, то ли шорох, то ли крадущиеся шаги. Он замер и прислушался. Сумрачная тишина таила в себе неясную угрозу… Возникло ощущение чьего-то присутствия, как будто он был здесь не один. Жаром обдало от мысли, что пистолет остался на диване, там, где он положил его. Идиот! Оружие должно постоянно находиться при нем! Теперь…
Новый звук приковал его к месту. Охранник хотел оглянуться и не мог: мышцы словно налились свинцом, окаменели.
«Мальчики ничего не боятся! - вспомнил он слова отца. - Они должны быть храбрыми и никогда не плакать! Мальчик не может быть трусом!»
Делая над собой невероятное усилие, Сема крикнул:
- Эй, кто здесь?
Услужливое эхо подхватило его слабый крик, рассыпало на сотни отзвуков. И снова наступила зловещая тишина.
Он заставил себя оглянуться. Никого… Чуть покачивается бронзовый сосуд на цепях.
«Я сам задел его, когда шел по залу, - подумал Ляпин. - У страха глаза велики. Я не должен поддаваться страху».
Он с детства был трусоват и отчасти поэтому выбрал профессию охранника. Надеялся справиться с позорным для мужчины недостатком.
- Кто здесь? - уже смелее крикнул он, убеждаясь, что страх обманул его.
Если бы кто-то проник в здание… И тут Семен осознал, что пульт сигнализации остался в фойе. Волна дурноты окатила его и медленно схлынула. Ну и что же? Дверь крепкая, надежная, такую открыть непросто. На окнах решетки. Да и кто сюда полезет? Зачем?
«А никто и не собирается лезть, - зашептал внутри страх. - Мертвые… это они! Им не нужно открывать двери и окна. Они здесь… смотрят на тебя, зовут с собой… Скука давно поселилась в их гробницах из камня. Пистолет тебе не поможет, Семен. Мертвых нельзя убить! Они уже по ту сторону… недосягаемые, загадочные. Они знают то, чего тебе знать не положено. Для них не существует преград. И пульт с сигнальными кнопками тебе не поможет, Семен. Атрибуты этого мира бессильны против усопших. У них иная сила!»
- Ерунда, - тряхнул головой Ляпин, отгоняя наваждение. - Здесь нет никаких мертвецов - одни рисунки, картины. Живопись не оживает!
Он немного успокоился, двинулся дальше. Сцены пиров сменились сценами охоты, рыбной ловли, спортивных состязаний, изображениями животных. Но на всем этом великолепии жизни лежала печать предчувствия неминуемого ухода. Радостные лица померкли, они становились все печальнее и отрешеннее… танцующих девушек и веселых флейтистов сменили грифоны, клыкастые демоны, рогатые сатиры, глумливые карлики и жуткие уродцы. Трупная окраска тел придавала их образам оттенок злобной чудовищности, заглушающей смятенную человеческую грусть… И снова пиры - только уже похожие на погребальные тризны, снова надрывная радость, исступленные пляски… мучительная попытка забыться, отодвинуть прочь ужас надвигающейся смерти…
Семен Ляпин ощутил головокружение и дурноту, не в силах оторвать взгляд от странно улыбающихся лиц, складок хитонов и накидок, приплясывающих танцовщиц, зеленых веток лавра. Он не заметил, как подошел к «Нимфе» и… застыл. Волшебное, чудное видение среди скрытых воплей отчаяния, безысходности и скорби ослепило его, поразило силой света, жизни и любовного влечения. Глаза девушки были живые и прозрачные от блеска, падающего сбоку от утопленного в стене светильника; губы приоткрылись, нежная грудь замерла на судорожном вздохе… Грозный преследователь почти настиг ее, протягивая смуглую бугристую руку… Ветер развевал золотистые волосы нимфы, гнул вокруг нее высокие травы, густые лавровые кусты… Шелест ее быстрого, легкого бега заглушал треск несущегося напролом, яростно взрыхляющего землю и крушащего деревья, распаленного страстью бога Аполлона…
Семену показалось, что этот треск проник в его мозг, заполнил собой, ослепительно вспыхнул и - погасил сознание. Тело его обмякло и опустилось на каменный пол, не чувствуя холода… В последнем проблеске света мелькнуло что-то темное, и все погрузилось в непроницаемый, глухой мрак.

Глава 5

- Когда Алиса вернется? - спросила за завтраком Александра Фадеевна Данилина. - И зачем ты только купил ей эту путевку?
- Должна же она отдохнуть, - отводя глаза, сказал Алексей Степанович. - Скоро сентябрь, опять начнется учеба. Пусть подышит свежим воздухом, погуляет по лесу.
Господин Данилин до сих пор не признался матери, что Алиса сбежала со своим охламоном Глебом. У него просто язык не поворачивался. Александра Фадеевна смолоду страдала болезнью печени, а после смерти мужа ее состояние резко ухудшилось. Такое известие могло просто убить ее. Однако до каких же пор ему придется скрывать этот факт? Пока что он придумал отговорку, будто купил Алисе путевку в подмосковный санаторий.
- Но почему же вы мне ничего не сказали? - негодовала Александра Фадеевна. - Почему скрыли? Алиса собралась, уехала молчком, даже не простилась со мной!
Она плакала, а Данилин капал в рюмку лекарство. Что он мог сказать? Вранье и есть вранье, с ним рано или поздно попадешь в неприятности.
- Ты спала, - неуклюже оправдывался он. - Мы не хотели тебя будить. Мама, ради бога, успокойся! Алиса уже давно не ребенок, она вполне способна пожить самостоятельно пару недель, без нашей опеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15