Как насчет дел, которые ты ведешь? Ради всего святого, ты не можешь вот так ни с того ни с сего…
— Угомонись на минутку, ладно? — перебил его Бен. — Я не собираюсь сматывать удочки и оставлять фирму на произвол судьбы. Я все обдумал. Я лично уведомлю всех своих клиентов. Рассматриваемые дела будут закончены или отложены. Если кто-нибудь останется неудовлетворенным, я отошлю их в другую фирму. Полагаю, что большинство из них останется с тобой.
Майлз навалился своей громоздкой тушей на стол.
— Док, давай-ка поговорим начистоту. Может быть, то, что ты предлагаешь, будет выполнено хотя бы наполовину. Возможно, ты сможешь удовлетворить большую часть своих клиентов. Вероятно, они смогут смириться с твоим «временным отсутствием». Но целый год? А может быть, даже больше? Они смотаются, док. А как насчет работы в суде? Никто не может вот так просто разделаться с ней. Этих клиентов мы наверняка потеряем.
— Ничего, потерю нескольких мы с легкостью перенесем.
— Но разве так можно? Так дела не делаются!
— А если бы я помер, Майлз? Вот прямо нынче же вечером? Что ты тогда бы делал? В основном ты столкнешься с теми же самыми проблемами. И как ты будешь их решать?
— Это совсем не то же самое, черт возьми, и ты это знаешь! Это самое скверное сравнение, какое ты мог придумать! — Майлз вскочил и наклонился к Бену, упершись руками в стол. — Я не понимаю, что за бес в тебя вселился, док. Ни хрена не понимаю. Ты всегда был таким надежным. Любил повыпендриваться в зале суда, но всегда был таким уравновешенным, так следил за своими словами и поступками. Великолепный адвокат! Черт, да если бы у меня была хоть половина твоего таланта…
— Майлз, может, сделаешь паузу? Толстяк просто отмахнулся от этих слов:
— И целый проклятый год ты будешь где-то шляться? Вот так запросто? Сначала ты мчишься в Нью-Йорк безо всяких объяснений, гонишься за бог весть чем, потом собираешься бросить работу чуть ли не в тот же самый день, как тебе в голову втемяшилась эта безумная мысль. Ты не сказал мне ни слова, ни единого слова с тех пор, как мы сидели здесь и говорили об этом дурацком предмете из каталога этого.., как бишь его там? Росса или Роузенберга, или как? А потом уходишь так запросто, будто… — Майлз вдруг запнулся, словно подавившись последними словами. Его лицо застыло от ошеломляющего подозрения. — О Господи! — прошептал он. И медленно перекрестился. — О Боже мой! Так это та сказочная страна из каталога, да?
Бен молчал, раздумывая, стоит ли раскрывать свою авантюру. Он собирался сохранить Заземелье в тайне. Не хотел никому говорить о нем.
— Майлз, может, сядешь? — наконец сказал он.
— Сяду? Да какого дьявола ты хочешь, чтобы я спокойно сидел, после…
— Сядь, черт побери, Майлз! — рявкнул Бен. Майлз замер на несколько мгновений, потом медленно сполз в свое кресло. Его цветущее лицо сохраняло ошеломленное выражение.
На сей раз на стол навалился Бен. Его лицо окаменело.
— Мы долго были вместе, Майлз, — и как друзья, и как деловые партнеры. Мы много знаем друг о друге. Большую часть мы узнали во время наших совместных занятий. Но мы не знаем всего, потому что это невозможно. Никакие два человеческих существа не могут полностью познать друг друга, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств. Вот почему иногда мы поступаем так, что другие совершенно не понимают нас. — Он склонил голову набок. — Помнишь, как ты, бывало, просил, чтобы я не брался за дело, которое казалось несколько сомнительным? Помнишь, Майлз? Брось это дело, говорил ты мне. Оно не выгорит. Оно обречено на провал. Иногда я так и делал. Соглашался с тобой и бросал его.
Но иногда я поступал по-своему. Иногда я все же брался за подобное дело и говорил тебе, что уверен, что справлюсь с ним. И ты смирялся с моим решением, даже если не соглашался с ним и не понимал его. Но ты доверял моему выбору, не так ли? — Он помолчал. — Ну а теперь я прошу тебя об этом. Ты не понимаешь меня и поэтому перечишь. Так махни на это рукой и поверь мне.
Майлз посмотрел на столешницу, потом поднял взгляд:
— Док, ты собираешься угрохать миллион долларов неизвестно на что?
Бен медленно покачал головой:
— Вовсе нет. Я собираюсь спасти себя, Майлз. Я говорю о чем-то таком, на чем не наклеен ценник.
— Но это.., безумие! — Майлз вцепился в край стола так, что костяшки пальцев побелели. — Это безответственно! Да это просто глупо, черт побери!
— Я вижу все совсем иначе.
— Да ну? Хочешь сбросить с плеч всю ответственность, налагаемую твоей профессией, похерить дело всей своей жизни? И отправиться жить в замке и сражаться с драконами — если только предположить, что они и в самом деле там водятся и тебя просто-напросто не обжулят. И никакого телевидения, бейсбола, жвачки и холодного пива, никакого, к черту, электричества и душа с горячей водой, ни даже сортира в квартире и всего такого? Бросить дом, и друзей, и… Господи Иисусе, док!
— Я думаю об этом как о простом турпоходе — когда на время бросаешь всю цивилизацию.
— Потрясающе! Турпоход за миллион баксов!
— Я уже решил, Майлз.
— Черт знает куда…
— Я уже все решил! — Голос Бена прозвучал так угрожающе, что оба вздрогнули.
Адвокаты с минуту молча разглядывали друг друга, чувствуя, как с Каждым мгновением увеличивается разделяющая их пропасть. Потом Бен поднялся и быстро обошел вокруг стола. Майлз тоже встал. Бен положил руку на плечо друга и сжал его.
— Если я не предприму что-нибудь, Майлз, то потеряю себя, — прошептал он.
— Может быть, меня хватит на несколько месяцев или год, но в конце концов я окончательно рехнусь. Я не могу допустить этого.
Майлз молча посмотрел на Бена и кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117