Как только мы очутились в своем бунгало, Колетт налила мне рюмку виски.
— А ты сама не будешь? — спросил я ее. Она покачала головой.
— Я ложусь в постель, а ты не растягивай удовольствия, Пол.
— Я могу вообще не пить.
— Нет, выпей, — сказала она. — Мне нужны две-три минуты, чтобы подготовиться.
Я посмотрел ей вслед, пока она не исчезла в спальне, думая с оригинальностью, что я никогда не смогу понять женщин. И это было к лучшему, так как если бы мужчины понимали женщин, то в женщинах не было бы ничего таинственного.
Я не спеша выпил свой виски и подумал о Шелдоне Фишере. Да, это настоящий террорист-профессионал.
Я даже придумал несколько аншлагов к его действиям: «Наслаждение террором», «Мы выполняем за вас всю работу», «Руки террориста в ночи». Такие заголовки восхитили бы наборщика. Потом я подумал, а как в таком случае назвать Пола Донована, и если вспомнить слово «катализатор» как нечто, действующее на что-то, то для меня лучше всего подошло бы слово «антикатализатор». Я избавился от этих мыслей, топил рюмку и отправился в спальню.
Единственным источником света была ночная лампа с колпаком. Колетт лежала на кровати совершенно нагая лицом вниз, подложив две подушки под живот, благодаря чему ее зад был немного приподнят и освещен умело поставленной лампой. Голова лежала на руках.
— Я так и буду лежать, Пол, — сказала она тихим мечтательным голосом, — а ты будешь любить меня долго и щедро.
Я разделся и присел на край кровати.
Мои руки начали нежно гладить ее плечи и спину, а потом поползли вниз, чтобы захватить в плен пышные упругие груди. Мой указательный палец стал играть с ее сосками, пока они не налились кровью и не стали жесткими и упругими. Она застонала и начала вилять задом из стороны в сторону. Я отнял руки от грудей и начал подбираться к заветному треугольнику. Она сразу же расставила ноги еще шире.
— Начинай, Пол, — прошептала она. — Я созрела еще тогда, когда лежала тут и ждала тебя…
Я начал. Она застонала.
— Медленнее, Пол. Это должно продолжаться вечность.
Я начал работать неторопливо, в медленном ритме, который порой приносит больше наслаждения, чем бешеный натиск.
Но рано или поздно все в жизни кончается. Вскоре и мы достигли апогея экстаза. У Колетт вырвался длинный и блаженный стон.
— Этого я никогда не забуду, Пол, — сказала она хриплым голосом. — Какое будет воспоминание!
— Ты серьезно? — спросил я.
— Я еще никогда так не чувствовала, Пол, и этого не забуду всю свою жизнь!
С первого взгляда могло показаться, что это очень милый комплимент, но в какой-то степени он меня все-таки обеспокоил. Лишь когда я засыпал, понял, почему. Эти слова прозвучали у нее, как прощание.
9
Суперковбой что-то промычал, когда я рассказал ему о событиях вчерашнего вечера, и отпил глоток из бокала.
— Какая неудача! — сказал он потом. — Фишера можно было убить руками Лози, а Лози — руками охранников! Таким образом, мы могли бы убить сразу двух зайцев и еще сегодня улететь в Акапулько.
— Вы — грандиозный помощник, — сказал я.
— Я всегда был таким, коллега, — самодовольно ответил он.
— Вы привезли какие-нибудь пластики из Коннектикута? — спросил я.
— Вы имеете в виду взрывчатку?
— Во всяком случае, не рюмки, — буркнул я.
— Кое-что есть, — ответил он. — А что?
— Нам придется сделать отвлекающий маневр.
— Хотите сделать дыру в проволочном заборе?
— Я скорее имел в виду фабрику, — ответил я. — Ознакомьтесь с ней получше, чтобы случайно не отправить к праотцам сторожа ночной смены или еще кого-нибудь в этом роде.
В глазах Хикса заиграли деловые искорки.
— Какой мощности должен быть взрыв? — с надеждой спросил он.
— Такой, чтобы заставить Фишера выскочить из дома, — сказал я, — и чтобы возникла настоящая паника.
— Это не проблема, — сказал он. — А когда?
— Вот этого пока не знаю, — ответил я. — Возможно, завтра вечером.
— Я поговорю с женой шофера. Она до замужества работала на фабрике.
— Вот и хорошо.
— Я совсем не против остаться тут, — задумчиво сказал Хикс. — Погода тут намного лучше лондонской, а эта куколка, жена шофера, бабенка, что надо, настоящий огонь. Времени совершенно не признает, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я непонимающе уставился на него.
— Нет, — сказал я осторожно, — совершенно не представляю, о чем вы говорите.
— Говорят, делу — время, потехе — час, поэтому я перестал понимать, что, черт побери, нам здесь нужно. Может быть, вы объясните мне?
— Мне и самому до конца не ясно. Но что-то в этом деле кажется странным.
— Конечно, я только несчастный камердинер, — горько усмехнулся он, — и вы даже не считаете нужным объяснить мне все, что надо. Или же вы хотите этим сказать, что прибыли сюда не для того, чтобы удавить этого проклятого Фишера?
— Может быть, для того, а может, и не для того, — ответил я. — Насколько я знаю, причина якобы в этом. Но сам еще далеко не уверен.
— Опять двадцать пять, черт возьми!
— Не забывайте, что до появления Мак-Ларена мы ничего не знали о Фишере, — сказал я, — а он пытался разбудить наш интерес тем, что послал в отель трех негодяев с заданием похитить меня. Потом совершенно неожиданно, словно с небес, появился Бочар и рассказал нам еще кое-что о Фишере и в придачу о Колетт. Потом кто-то послал нам голову Мак-Ларена на тот случай, чтобы поддержать наш интерес. Кому-то очень нужно было настроить нас против Фишера. Тут же позвонила Колетт и предложила нам объединиться, а Лози нашел человека, который убил Мак-Ларена, и расправился с ним и с его боссом в Париже.
— Ну и что? — недоуменно спросил Хикс.
— Мы в Лондоне жили и, как говорится, ни о чем не тужили, — сказал я, — а потом вдруг чуть ли не полмира стало нуждаться в нашей помощи, чтобы убить Фишера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32