Да не тяни же, Серега! Ты намерен спасать свою жену или нет?!
– Да. Идем, – решился я. Нечистый довольно улыбнулся, взял меня за руку и повел в прихожую к двери.
– Так-с… значит, если хлопнуть – замок сам защелкивается. Ключи не забыл? Тогда вперед.
Он толкнул меня в дверной проем, сзади раздался характерный звук сработавшей «собачки», а перед нами… Господи Боже, где мы? Нас перенесло в глубокую ночь, на небе горели незнакомые созвездия, и серп луны отсвечивал оранжевым. Мы находились в каком-то поле, впереди, прямо нам навстречу, двигалась непонятная процессия. Мрачная колонна людей с горящими факелами что-то несла, распевая тягучую песню. Они были одеты в длинные черные балахоны с капюшонами и производили несколько траурное впечатление.
– Похоже на Испанию средних веков, – хладнокровно пояснил мой спутник. – Крестный ход, что ли? Ты бы поинтересовался тут насчет своей Наташи. Если это и вправду монахи ордена иезуитов, то они должны знать обо всех оборотнях, рыщущих окрест.
Послушавшись его совета (ей-богу, все повествование могло закончиться на этой фразе), я смело шагнул вперед:
– Добрый вечер, господа монахи!
Колонна остановилась как вкопанная. Впереди-идущие сбились с шага: по-видимому, появление незнакомого человека у них на пути было большой редкостью. Через минуту отделились двое и настороженно шагнули ко мне:
– Что тебе нужно, колдун?
– А… извините за беспокойство, – не сразу нашелся я: они просто сбили меня с толку таким обращением. – Дело в том, что я впервые в ваших краях…
– Говори, что тебе нужно, проклятый колдун! – грозно возвысил голос один, а другой махнул рукой остальным монахам. Прежде чем я собрался с ответом, меня взяли в кольцо горящих факелов.
– Господа? Товарищи? Граждане? Братья? О! Братья! Я вовсе не колдун, я поэт, к тому же из другого мира. У меня пропала…
Договорить мне не дали. Люди в капюшонах резво бросились вперед и без боя взяли меня в плен. Почему без боя? Ну, во-первых, я не сопротивлялся, во-вторых, их все равно больше, а в-третьих, попытавшись воззвать за помощью к Фармазону, я обнаружил полнейшее отсутствие такового! Какой смысл драться в одиночку? Мне стянули руки за спиной, завязали полоской ткани рот и бросили в мрачную черную телегу типа катафалка, запряженную двумя дряхлыми лошадьми. Процессия поволновалась еще немного и вновь продолжила свой путь. Я чувствовал себя… неплохо. Знаете, мне казалось, что могло бы быть и хуже. А так… они идут – я еду, они дышат пылью, поднимаемой сотней ног, – я же свежим ночным воздухом, они наверняка промаршируют всю ночь, а я могу позволить себе вздремнуть. Покачивания телеги так убаюкивали… Почему бы и нет? В жизни пленника есть свои приятные моменты, и я не преминул ими воспользоваться. Сны были сумбурными… То Наташа в красном платье с открытыми плечами скакала верхом на поджаром доге во главе стаи волков, то черт Фармазон долго объяснял мне разницу между теорией и практикой иудаистской религии времен императора Нерона, то я сам с кем-то играл в карты, а потом стрелялся на дуэли из-за женщины, которую в глаза не видел, к тому же меня, кажется, там и убили. Всего не упомнишь, обрывки какие-то… Проснулся уже поздним утром, сказывалось нервное перенапряжение, обычно я встаю не позже восьми. Причем, проснувшись, открыл глаза уже не в телеге, а в каменном сыром подземелье, на охапке соломы, без всяких веревок, вполне выспавшийся. В принципе, особенных волнений не было. Все-таки я много читал и, как оказалось, вполне логично решил, что меня в любом случае сначала допросят. Так и произошло. Вскоре раздался скрежет отодвигаемых засовов, и в камеру вошел благообразный старичок в белой рясе с откинутым капюшоном в сопровождении двух дюжих стражников.
– Встаньте, сын мой.
Я подчинился, почему бы и нет. Старец недолго, но внимательно вглядывался в мои глаза, потом его лицо смягчилось, он покачал головой и вынес вердикт:
– Этот человек не колдун.
– Конечно нет. – Я попытался завязать беседу. – Вы, по-видимому, священник? А я писатель, в смысле – поэт… или как там по-вашему… Бард? Менестрель? Так вот…
– Вы – язычник? – переспросил старик.
– Нет, как можно. Я – православной веры. В смысле – христианин. Просто у меня сейчас некоторые проблемы… Видите ли, я женат на ведь…
– Накормите его, – даже не дослушав моих слов, приказал старик. – А затем приведите в зал суда.
Все трое развернулись на выход. Вскоре после того, как они ушли, в камеру заглянула невысокая женщина преклонных лет. Она положила передо мной черный хлеб и поставила кружку с теплой водой. Я поблагодарил. Она покачала головой, пробормотала что-то вроде: «Бедняжка, да за что ж такого молодого…» – и ушла.
– Все это фигня! – раздался ворчливый голос сзади. – Ничего они тебе не сделают… У них доказательств нет! Че там принесли?. Хлеб и вода? Ба, какое ужасающее скупердяйство! Узник твоего ранга не должен так питаться. Серега, не унижайся, дай сюда!
– Э-э-э, минуточку! – Я успел спрятать горбушку за спину, и крючковатые пальцы Фармазона схватили пустоту. Нечистый дух поморщился, философски вздохнул и критическим взглядом обвел стены моей темницы:
– Да… не «Гранд-отель», что-то сыровато у тебя здесь, братец…
– Это точно, по мне кажется, ты хотел поговорить о другом.
– О чем? – мило удивился он, а у меня откуда-то появилось желание молча ударить кулаком промеж этих наивно-невинных глаз. С трудом сдержав свой недостойный порыв, я напомнил:
– Ты хотел рассказать о том, почему бросил меня одного на дороге. Я по твоему совету попытался выяснить, что почем, так меня окружают, вяжут, везут неизвестно куда, бросают в тюрьму, а тебя нет как нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20