Когда в разговоре всплывает его имя, я… я невольно прислушиваюсь.
Лайза в возбуждении быстро обмахивалась веером.
– Я не понимаю, почему вас так интересует Чад Локридж.
Джайлз улыбнулся, но ничего не ответил. Вместо этого он начал шутливо жаловаться на свои карты. Лайза обнаружила, что все ее мысли были теперь заняты бедственным финансовым положением Чада, не давая ей сосредоточиться на игре. Она с досадой отмахнулась от мотылька, кружившего у ее щеки.
– Да-а, это все равно что сидеть в саду. Я знаю, если бы все было закрыто, стояла бы невыносимая духота, но леди Вудкросс нашла компромиссное решение. Одного или двух открытых окон до пола вполне достаточно. Однако, – она встала из-за стола, – настало время для музыки. Как я поняла, гвоздем сегодняшнего вечера леди Вудкросс выбрала молодого мистера Грубера. Я слышала, он очень хороший пианист.
Джайлз пошел вслед за ней из комнаты, и они расстались у входа в зал. Пока Лайза пробиралась сквозь толпу гостей, она с удивлением обнаружила, что Чарити поглощена беседой с Чадом. Оба они как раз входили в дом из сада, и по выражению лица Чада Лайза заключила, что они вели долгий и серьезный разговор. Чарити смотрела ему в лицо широко раскрытыми и умоляющими глазами.
«Господи, а это еще что такое?» – подумала Лайза. Она стала следить за ними, но вскоре они затерялись в толпе, двигающейся по залу, как вода в озере.
Лайза прошла в золоченую гостиную леди Вудкросс и почти упала в удобное кресло. Она сидела, не шелохнувшись, не в силах отогнать мысли о Чаде и его финансовых трудностях, и воспоминание о его презрительном взгляде в ту минуту, когда она позволила Джайлзу поцелуй – да еще и в таком месте, у всех на виду, преследовало ее, причиняя невыносимую боль. Что он мог подумать о ней?
Гости стали постепенно покидать зал, мысли Лайзы потекли в ином направлении. В конце концов, она не сделала ничего плохого. И какая разница, что подумал Чад? Он для нее – ничто. Его мнение ровным счетом ничего не значит. Пусть себе думает, что ему угодно.
Подбодрив себя столь решительными выводами, она встала и вышла из гостиной.
Дойдя до зала, Лайза столкнулась с матерью, мило болтавшей в кругу друзей. Та поманила к себе дочь. С милой улыбкой Лайза присоединилась к ним, и несколько минут пролетели в оживленном обсуждении самых свежих слухов. Незаметно обежав зал взглядом, она не выявила никаких признаков Чада и почти с облегчением подумала, что он уже уехал домой. Она слушала со скучающим видом, слегка забавляясь скандальной историей, которую рассказывал им один из друзей матери, когда почувствовала легкое прикосновение к спине, сопровожденное мягким голосом:
– Прошу прощения…
Она оглянулась и, к своему удивлению, увидела Джона Вэстона, пытавшегося пробраться сквозь маленький кружок к небольшому коридору, который вел к целому ряду закрытых комнат.
Вспомнив свой недавний почти язвительный разговор с Чарити, она приветствовала молодого человека с большей теплотой, чем обычно.
Лайза стала вглядываться в темноту коридора.
– Куда вы идете, мистер Вэстон? Если вы ищете комнату для игры в карты, вам нужно идти совсем не сюда. И, как я поняла, шарады разгадывают в маленькой гостиной – внизу, по коридору, слева от статуи Адониса.
– Ах нет!
Удивленная и озадаченная Лайза смотрела, как щеки его заливает густая краска.
– Вообще-то я… я ищу… я имею в виду…
Его несвязное объяснение было прервано странными, быстро заглохшими звуками, донесшимися из-за одной из закрытых дверей, выходивших в темный коридор. Они почти мгновенно возобновились – теперь к ним прибавился еще и высокий женский голос, сопровождавшийся разными непонятными хлопающими звуками, возней, в комнате за этой самой дверью что-то происходило.
Джон заметно побледнел и, когда другие гости столпились неподалеку, в удивлении глядя друг на друга, поспешил в глубь коридора. Лайза, а за нею и ее мать мгновенно устремились за ним; и поэтому, когда он резко распахнул дверь, из-за которой доносились звуки, они ясно увидели причину переполоха. В комнате, уставленной книжными шкафами, было несколько удобных кожаных кресел и кушеток. И на одной из них лежала Чарити – во весь рост. Ее платье было в беспорядке, волосы растрепались и падали на плечи взбитой волной. Поверх нее лежал Чад Локридж.
ГЛАВА 12
На мгновение наступила мертвая тишина. Чад вскочил на ноги и, оглянувшись на пришедших, отрывисто произнес:
– Летучая мышь.
Лайза и леди Бернселл в ужасе смотрели на Чарити. Они лишь теснее прижались друг к другу, а потом к Джону, чьи карие глаза сверкали, как бритвы, на побелевшем лице. Смущенный возглас вырвался у стоящих в дверях.
– Летучая мышь, – повторил Чад тихим, низким голосом, когда Чарити с трудом встала с кушетки, безуспешно пытаясь убрать свои волосы в прежнюю прическу. Он указал на портьеры на окнах, колыхавшиеся от легкого ночного ветерка. – Влетела летучая мышь, – продолжил он напряженным голосом. – Чарити испугалась, и я пытался поймать ее. Мы натолкнулись друг на друга и упали на кушетку.
В комнате повисла тишина.
– Я не вижу никакой летучей мыши…
Эти слова, произнесенные нетерпеливым полушепотом, донеслись от старой миссис Тремонт, стоявшей позади всех и тщетно пытавшейся разглядеть, что происходит.
Чад посмотрел наверх.
– Надо думать, она… улетела, – слабым голосом произнес он.
Чарити бросилась туда, где стоял молодой мистер Вэстон, все еще мертвенно-бледный, молчаливый и неподвижный.
– Ох, Джон! – воскликнула она жалобно. – Она была такая большая, и хлопала крыльями, и налетала на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82