Когда вернусь, потребую сатисфакции.
— И получишь ее по полной программе, — смеясь, пообещала Софи.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ночью Софи внезапно широко раскрыла глаза и резко села в кровати. К ее великому облегчению, тяжелая рука опустилась ей на плечо и притянула к горячему мощному телу.
— Слушай, какого черта мы оба подвергаем себя таким мучениям? — спросил Яго, и тон его был требовательным.
— Если бы ты не взбунтовался, счастливее меня не было бы женщины на свете. Зато сейчас ты со мной, и мне хорошо. Поэтому можешь продолжать разговаривать, или снова спать, или…
— Или?
— …или опять заняться со мной любовью, — закончила она фразу.
Рано утром они позавтракали прямо в постели, и Яго уехал в Лондон, когда обитатели «Хайфилда» еще досматривали сладкие сны. Софи с трудом дождалась обеденного перерыва, чтобы поскорее сбежать домой, потому что во втором часу туда обещал позвонить Яго. Она свернулась калачиком на диване и уставилась на телефон. Наконец тишину в гостиной разорвал телефонный звонок. Софи схватила трубку.
— Милая, ты одна?
— Угу, полеживаю на диване.
Яго сладострастно застонал ей в ухо:
— Господи, как же долго еще ждать пятницы! Боюсь, я не доживу. Не садись сама за руль, движение на дорогах просто сумасшедшее. Лучше поезжай электричкой, а я тебя встречу.
Когда поезд подошел к Пэддингтонскому вокзалу, Софи с трудом подавила желание растолкать неповоротливых пассажиров, чтобы поскорее очутиться в теплых объятиях Яго. Он подхватил ее, закружил, зацеловал. Вот оно, счастье! — подумала она.
Его новая квартира находилась на верхнем этаже солидного здания в викторианском стиле, расположенного в Айлингтоне. В просторных комнатах с настоящими каминами ощущалась атмосфера уюта и комфорта.
Когда они поели, Яго растопил камин, и они устроились на удобном мягком диване. На Софи внезапно навалилась такая чудовищная усталость, что она задремала в уютных объятиях Яго. Проснувшись через пару часов, она никак не могла сообразить, где находится, и только потом поняла, что лежит в его постели, а он ровно и глубоко дышит рядом.
— Что ощущаешь? — раздался его негромкий низкий голос.
— Чувство вины.
— Из-за того, что ты здесь, рядом со мной?
— Глупый! Из-за того, что заснула в самый неподходящий момент.
— Ты устала, и тебе требуется хорошенько выспаться.
— А я уже не чувствую себя усталой.
— Это намек? Вы меня соблазняете, мисс Марлоу?
Софи надула губки.
— Неужели с моей стороны требуются усилия, чтобы уговорить тебя заняться со мной любовью?
Яго рассмеялся и начал целовать ее в губы, щеки, нос, потом стал опускаться вниз по изящной шее, к упругой высокой груди. Софи тоже смеялась, но постепенно их смех перешел в тяжелое дыхание и судорожные нетерпеливые всхлипывания, заполнившие комнату и вытеснившие все остальные звуки…
— Ты не возражаешь, — спросил Яго за завтраком, — если сегодня мы весь день проведем дома?
Софи посмотрела в сторону окна, за которым лил нудный дождь, потом взглянула на Яго, поражаясь, насколько он преобразился. Рядом с ней, прикрытый до пояса одеялом, лежал абсолютно счастливый человек, не имеющий ничего общего с тем измученным бледным мужчиной с запавшими глазами, которому она всего несколько дней назад открыла дверь своего дома в «Хайфилде».
— Не боишься устать от меня? — спросила она.
— Скажешь тоже! — Он потерся щекой об ее пахнущие лавандой волосы. — Выражаясь метафорически, до последнего времени наши с тобой… мм… встречи заканчивались слезами, а сейчас…
— Ну, что касается меня, слезы были вполне реальными, — вздохнула Софи.
Яго с изумлением уставился на нее.
— Ты что, плакала?
— Еще как!
— Все, больше никаких слез. — Яго выбрался из постели и потянул за собой Софи. — Ты встречаешь Рождество с родными?
— Конечно. — Она прижалась к нему и обвила тонкой рукой его талию. — А ты?
— Мы с Чарли, как образцовые сыновья, поедем в Норфолк. Но душой и сердцем я останусь с тобой, — улыбнулся Яго.
Весь уикенд они провели вместе. Софи интересовалась работой Яго в суде и восхищалась успешно проведенными делами, живо представляя его в длинной черной мантии и белоснежном парике.
— У меня достаточно интересная работа, но по сравнению с твоей она кажется обыденной, приземленной, — заметила Софи.
— А ты не хочешь переехать сюда? Если бы ты устроилась в Лондоне, мы смогли бы видеться гораздо чаще, — вздохнул Яго. — Я, конечно, понимаю, что со временем мои чувства к тебе стали бы чуть… поспокойнее, что ли, но к таким отношениям я стремился всю свою сознательную жизнь. Мою точку зрения ты знаешь, Софи. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Но, как видишь, я уступил тебе и согласился на твои условия.
Софи подняла голову и посмотрела на него хитрыми глазами.
— То, что происходит у нас сейчас, гораздо лучше того, что было на протяжении нескольких последних недель. Ты, между прочим, говорил со мной совершенно несносным тоном, когда я позвонила насчет письма твоего брата Глену Тэйлору.
— Несносным тоном! А каким еще тоном я должен был с тобой разговаривать?! Я-то думал, ты позвонила, чтобы сказать, что изменила свои намерения. А ты завела песню о деньгах!
— Вот тогда я заплакала в первый раз, — призналась Софи.
После завтрака Софи вышла из спальни со свертком в руках, который протянула ему.
— Возможно, ты не купил для меня подарок, — начала она, — но это не значит…
— Конечно, купил! — перебил ее Яго, принимая сверток. — Спасибо тебе, солнышко.
Софи рассмеялась:
— Ты же не знаешь, что там.
— Это не имеет значения. Подарок от тебя — что может быть ценнее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39