Каждый из них рассчитывал, что за ними стоит одна из могущественных структур государства, способная вытащить своих людей из любых профессиональных сложностей. Очень не хотелось лишать их иллюзий и говорить о том, что уповать приходится лишь на собственные силы.
Оператор внимательно смотрел на Карася, ожидая от него приказа. Для него шеф – волевой человек, не знающий, что такое колебание; вот только как объяснить, что его голова буквально распухает от разного рода сомнений.
Разочаровывать Шелеста не хотелось.
– Павел Герасимович давно подъехал? – наконец обронил Толкунов.
– Все это время он был в ресторане.
– Вот оно как... И где же?
– Обедал в соседнем зале, – ответил оператор.
– Интересно, какой у него был аппетит, – Карась невольно усмехнулся.
Хотя, с другой стороны, ничего нового не произошло. Люди способны предать ближнего за сиюминутную выгоду, а что же тогда говорить о том, когда на кону стоит нечто большее, чем гнутый алтын. Да и не был Карась им особенно дорог. Так, некое пушечное мясо, которое не жалко разменять на горсть серебра.
– Я понял так… что встречу они согласовали накануне, и Павел Герасимович просто дожидался конца беседы, поедая свой кровавый стейк, чтобы после моего ухода подвести некоторый итог.
Шелест лишь пожал плечами. Чего же говорить об очевидном?
– Значит, они ждали моего последнего слова. Что ж, будет им последнее слово. Воспользуемся телефонным правом.
Вытащив из внутреннего кармана мобильный телефон, он быстро набрал номер:
– Владимир Васильевич?
– Я слушаю тебя Антоша, что там произошло?
– Модест Альфредович оказался не очень любезным.
– Насколько это серьезно? – прозвучал обеспокоенный голос.
– Настолько серьезно, что он надумал взять с меня штраф.
– Это плохо. – Карась даже представил, как Владимир Васильевич покачал ухоженной головой. – Он позабыл правила. Если человек с молодости не усвоил правила хорошего тона, то вряд ли научится этому в старости. Ты знаешь, что нужно делать?
– Да, у меня есть подходящее решение.
– Тогда приступай.
Отключив телефон, Антон Толкунов взял бинокль и поднес его к глазам. Двадцатичетырехкратное увеличение приблизило двух мужчин, стоящих на террасе. Они, казалось, стоят настолько близко, что до них можно было дотронуться рукой.
Один из них был Петр Герасимович собственной персоной: вальяжные жесты, гордо приподнятый подбородок. Он больше напоминал хозяина, чем обыкновенного посетителя, заглянувшего в загородный общепит, чтобы пропустить пару стаканчиков красного вина под хорошую закуску. Богатый интерьер ресторана со сложной лепниной на потолке и высокими колоннами, убегающими к небу, только добавляли ему величия.
Придется малость подпортить ему аппетит.
Вытащив телефон, Карась произнес:
– Третий?
– Он самый.
– Видишь двух мужчин, стоящих на террасе?
– Отлично вижу, – прозвучал глуховатый ответ Верзилы.
Карась невольно усмехнулся, подумав о том, что в это самое время тот рассматривает клиентов через оптический прицел снайперской винтовки.
Подняв бинокль к глазам, Карась произнес:
– Сними того, что помоложе.
– Понял, – прозвучал равнодушный ответ.
Мужчины о чем-то оживленно разговаривали, дружно смеясь, и в какой-то момент Карась даже пожалел о том, что не может услышать ни слова из их диалога. Судя по тому, как проходила их беседа, Петр Герасимович находил в Модесте Курбанове весьма занимательного собеседника.
Карась не успел сосчитать даже до трех, как голова Модеста дернулась, словно по ней ударили чем-то невероятно тяжелым (трудно было поверить, что причиной тому может быть всего-то крохотная, в несколько граммов, пуля), и, вскинув руки, он повалился прямо на Петра Герасимовича, прервав свое повествование.
Оптика беспристрастно приблизила испуганные глаза Петра Герасимовича, ожидавшего повторного выстрела. Его голова вжалась в плечи, сам он ссутулился, будто хотел уменьшиться в размерах. Для него в этот момент бегущие секунды перерастали в вечность.
Из перекошенного рта вырывался страх, сотрясая ором помещение ресторана. В какой-то момент Антон пожалел, что не имеет возможности слышать его истерический вопль. Подскочившие охранники, озираясь по сторонам, потащили остолбеневшего Петра Герасимовича в соседнюю комнату, оставив на террасе бездыханного Курбанова.
– Хороший выстрел, – сдержанно похвалил Карась и отключил телефон. Повернувшись к оператору, произнес: – Все! Теперь нужно уходить. Скоро здесь будет полно народу. Как выбраться отсюда, знаешь?
– Да, – кивнул оператор. – Вот по этой колее через лес.
– Верно. Если что, тебя здесь не было. Вдруг еще начнут разглядывать. Жди моего звонка и никуда не высовывайся, – предупредил Карась.
– Я понял, – ответил оператор, открыв дверь.
В салон дохнуло свежим лесным духом. Не лишая себя удовольствия, Карась дважды глубоко вздохнул, освобождаясь от напряжения. Приятно было ощущать, как кислород заполняет альвеолы и растворяется в крови. Вот теперь можно жить дальше, если ничего более не помешает.
«Минивэн», не включая габаритов, вывернул на колею и покатил по едва различимой дороге. Метров через сто начнется широкая просека, а оттуда дорога разобьется на три направления. Даже если предположить, что кто-то пожелает увязаться следом, так он вряд ли сумеет понять, в каком именно направлении следует ехать.
Выждав минуту, Карась покатил следом.
Выбравшись из лесной полосы, он остановил машину на обочине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14