– Гриша, принеси запись.
– Хорошо, – ответил тот, немедленно удалившись.
– А может быть, вы заметили что-нибудь подозрительное накануне, что могло бы привлечь ваше внимание?
Пожав плечами, брюнет отвечал:
– Ничего такого, что могло бы насторожить. Хотя... Нет, так, ерунда какая-то.
– О чем вы? – насторожился Степанов.
– За день до этого в банк заходил какой-то человек. Некоторое время он стоял в холле. Потом подошел к банкомату. Что-то попытался набирать, но так никаких денег и не снял. Вот я только сейчас об этом подумал, не знаю почему, но этот человек мне очень не понравился.
– Чем же?
– Трудно даже объяснить. Интуиция, что ли. Просто веяло от него какой-то опасностью, и все тут! Такое впечатление, что он осматривался, как будто что-то подмечал. Мне это не понравилось, я к нему подошел, поинтересовался, что он делает, но он извинился и ушел.
– Как он выглядел?
– Самое интересное, что толком я его рассмотреть не успел.
– И все-таки?
Подумав, охранник ответил:
– Мне показалось, что он как-то прятал свое лицо, да и стоял он все время напротив света, – кивнул он на окно, подле которого стоял банкомат. – На вид ему было где-то лет тридцать пять. Довольно крупный, плечистый, но сухощавый. Спина прямая, как у военных, с выправкой. Он был похож на строевого офицера.
– Может, запомнили хотя бы цвет его волос?
– Пострижен он коротко. Это точно! Цвет волос... – охранник ненадолго задумался, – какой-то светлый, я бы даже сказал, что пепельный. Но выглядел он очень незаметно, несмотря даже на свои габариты.
– Вы бы могли его узнать?
– Если бы в толпе встретил, то думаю, что не узнал бы. А если бы мне показали его фотографию, то думаю, что я бы его признал. Хотя знаете что, – вдруг воодушевился брюнет, – была у него примета: на правой стороне лба заметный шрам, а в волосах спереди густая проседь. Я еще тогда подумал, кто же его так поцарапал? Обычно такие вещи получаются, когда пуля проходит по касательной.
Подошел второй охранник, протянув диск:
– Вот здесь запись.
– Благодарю. А где здесь у вас кредитный отдел?
– На втором этаже. А кого вам там надо?
– Клару Панкратову.
– А-а, – понимающе протянул брюнет. – Она была так напугана. Такое нам потом понарассказывала. Жалко девушку, переживает очень. Вторая дверь направо.
Поблагодарив, Дмитрий Степанов направился к широкой лестнице. В центре спины между лопатками крепко зачесалось. Майор усилием воли подавил желание задрать рубашку и утолить зуд.
Вот было бы смеху!
* * *
Клара Панкратова, худенькая девушка лет двадцати – двадцати двух, с большими карими глазами, распахнув ресницы, взирала на вошедшего испуганно, словно ожидала от Степанова какого-то подвоха. Волосы заплетены в две небольшие косички, какие можно увидеть только у школьниц.
– Вы меня помните, я из милиции? – на всякий случай произнес Степанов, бегло оглядывая комнату. – Мы с вами уже беседовали.
В комнате ничего такого, за что можно было бы зацепиться взглядом: казенная обстановка с двумя стандартными неказистыми столами, стоящими у противоположных стен; высокие светлые жалюзи. Комнату оживляла лишь мягкая игрушка, лежавшая на стуле. Охотно верилось, что эта девушка играет в куклы, когда нет посетителей.
Расслабляться девушка не торопилась и продолжала взирать на него с таким видом, будто ожидала подвоха. Типичный пример хронической отличницы. Наверняка её косички еще помнят баловство мальчишек, что сидели у нее за спиной. Отчего-то хотелось подшутить над ней: девушка была еще в том возрасте, когда сумела бы оценить его шалость. Но следовало соответствовать.
Степанов улыбнулся, показав крепкие белоснежные зубы. Дескать, вот он я, во всей красе, кусаться не собираюсь. Клара ответила легкой, заметно расслабленной улыбкой: опасность пробежала стороной.
– Да. Я помню, – смутившись, кивнула девушка.
– Мне бы хотелось кое-что уточнить. Тут появились новые обстоятельства.
– Ну, если так, – хрупкое плечико приподнялось, а потом безнадежно опустилось.
– Позвольте мне присесть.
– Пожалуйста.
Дмитрий сел. Оказавшись в метре от девушки, он почувствовал себя хулиганом, забравшимся в песочницу, где возятся малолетние дети.
– Вы ведь видели того человека, который стрелял в милиционеров? – спросил майор, стараясь придать своему голосу как можно больше сочувствия.
– Видела, – прозвучал спокойный ответ.
– Как близко?
Светло-русые волосы были уложены в аккуратный пробор, на крохотном носу россыпь бледно-желтых веснушек. Выглядела она незащищенной, как ромашка на строевом плацу.
– На расстоянии нескольких метров. Я как раз подъехала к банку и вышла из машины, чтобы поговорить с подругой.
– Я вот у вас хотел спросить: вы ведь в это время отправились по каким-то своим делам?
– Да, мне нужно было отвезти документы в налоговую инспекцию. Вот когда я возвращалась...
– Я звонил в налоговую инспекцию, мне сказали, что в этот день вы у них не появлялись.
Худенькое личико болезненно дернулось, губы плаксиво поджались, в какой-то момент Степанову показалось, что худенькие плечики заколотятся в горестных рыданиях. Однако ожидаемого не произошло: подняв на майора глаза, она произнесла довольно твердым голосом:
– Да, меня там не было.
– И куда же вы ходили?
– Это моя личная жизнь, и она касается только меня.
– Если дела связаны с убийством людей, тем более сотрудников милиции, то личная жизнь отступает на второй план. Меня интересует всякая мелочь. – Смягчившись, Дмитрий добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14