— Типичный кулачок-подголосок, тщательно маскируется под пролетария, — продолжал Иванушка сурово обличать Рюхина, — «и развейтесь красные знамена», а посмотрели бы вы, что он думает, хе... — и Иванушка рассмеялся зловеще.Доктор повернулся спиной к Иванушке и шепнул:— У него нет белой горячки.Затем повернулся к Ивану и заговорил:— Почему, собственно, вас доставили к нам?— Да черт их возьми, идиотов! Схватили, затолкали в такси и поволокли!— Простите, вы пили сегодня? — осведомился доктор.— Ничего я не пил, ни сегодня, ни вчера, — ответил Иван.— Гм... — сказал врач, — но вы почему, собственно, в ресторан, вот как говорит гражданин Рюхин, пришли в одном белье?— Вы Москву знаете? — спросил Иван.— Да, более или менее... — протянул доктор.— Как вы полагаете, — страстно спросил Иван, — мыслимо ли думать, чтобы вы в Москве оставили на берегу реки что-нибудь и чтобы вещь не попятили? Купаться я стал, ну и украли, понятно, и штаны, и толстовку, и туфли. А я спешил в «Шалаш».— Свидание? — спросил врач.— Нет, брат, не свидание, а я ловлю инженера!— Какого инженера?— Который сегодня на Патриарших, — раздельно продолжал Иван, — убил Антона Берлиоза. А поймать его требуется срочно, потому что он натворит таких дел, что нам всем небо с овчинку покажется.Тут врач вопросительно отнесся к Рюхину. Переживающий еще жгучую обиду, Рюхин ответил мрачно:— Председатель Вседруписа Берлиоз сегодня под трамвай попал.— Он под трамвай попал, говорят?— Его убил инженер.— Толкнул, что ли, под трамвай?— Да не толкнул! — Иван раздражился, — почему такое детское понимание вещей. Убил — значит, толкнул! Он пальцем не коснулся Антона. Такой вам толкнет!— А кто-нибудь еще видел кроме вас этого инженера?— Я один. То-то и беда.— Фамилию его знаете?— На Be фамилия, — хмуро ответил Иван. И стал потирать лоб.— Инженер Наве?— Да не Наве, а на букву «В» фамилия. Не прочитал я до конца на карточке фамилию. Да ну тебя тоже к черту. Что за допросчик такой нашелся! Убирайтесь вы от меня! Где выход?— Помилуйте, — воскликнул доктор, — у меня и в мыслях не было допрашивать вас! Но ведь вы сообщаете такие важные вещи об убийстве, которого вы были свидетелем... Быть может, здесь можно чем-нибудь помочь...— Ну, вот именно, а эти негодяи волокут куда-то! — вскричал Иван.— Ну вот! — вскричал и доктор, — возможно, здесь недоразумение!.. Скажите же, какие меры вы приняли, чтобы поймать этого инженера?— Слава тебе Господи, ты не вредитель, а молодец! — и Иван потянулся поцеловать, — меры я принял такие: первым делом с Москвы-реки бросился в Кремль, но у Спасских ворот стремянные стрельцы не пустили! Иди, говорят, Божий человек, проспись.— Скажите! — воскликнул врач и головой покачал, а Рюхин забыл про обиды и вытянул шею.— Ну-те-с, ну-те-с, — говорил врач, крайне заинтересованный, и женщина за столом развернула лист и стала записывать. Санитары стояли тихо и руки держали по швам, не сводили с Ивана Безродного глаз. Часы стучали.— Вооруженные были стрельцы?— Пищали в руках, как полагается, — продолжал Иван, — тут я, понимаешь ли, вижу, ничего не поделаешь, и брызнул за ним на телеграф, а он, проклятый, вышел на Остоженку, я за ним в квартиру, а там голая гражданка в мыле и в ванне, я тут подобрал иконку и пришпилил ее к груди, потому что без иконки его не поймать... Ну... — тут Иван поднял голову, глянул на часы и ахнул.— Батюшки, одиннадцать, — закричал он, — а я тут с вами время теряю. Будьте любезны, где у вас телефон?..Один из санитаров тотчас загородил его спиной, но врач приказал:— Пропустите к телефону.И Иван уцепился за трубку и вытаращил глаза на блестящие чашки звонков. В это время женщина тихо спросила Рюхина:— Женат он?— Холост, — испуганно ответил Рюхин.— Родные в Москве есть?— Нету.— Член профсоюза?Рюхин кивнул. Женщина записала.— Дайте Кремль, — сказал вдруг Иван в трубку, в комнате воцарилось молчание. — Кремль? Передайте в Совнарком, чтобы послали сейчас же отряд на мотоциклетках в психиатрическую лечебницу... Говорит Бездомный... Инженера ловить, который Москву погубит... Дура. Дура, — вскричал Иван и грохнул трубкой, — вредительница, — и с трубки соскочил рупор.Санитар тотчас повесил трубку на крюк и загородил телефон.— Не надо браниться в телефон! — заметил врач.— Ну-ка, пустите-ка меня, — попросил Иван и стал искать выхода, но выход как сквозь землю провалился.— Ну, помилуйте, — заметил врач, — куда вам сейчас идти. Поздно, вы не одеты. Я настойчиво советую вам переночевать в лечебнице, а уж днем будет видно.— Пропустите меня, — сказал Иван глухо и грозно.— Один вопрос: как вы узнали, что инженер убил?— Он про постное масло знал заранее, что Аннушка его разольет! — вскрикнул Иван тоскливо, — он с Пилатом Понтийским лично разговаривал... Пустите...— Помилуйте, куда вы пойдете!— Мерзавцы, — вдруг взвыл Иван, и перед женщиной засверкала никелированная коробка и склянки, выскочившие из выдвижного ящика.— Ах, так, ах, так... — забормотал Иван, — это, стало быть, нормального человека силой задерживать в сумасшедшем доме. Гоп! — И тут Иван, сбросив Пантелеево пальто, вдруг головой вперед бросился в окно, прикрытое наглухо белой шторой. Коварная сеть за шторой без всякого вреда для Ивана спружинила и мягко бросила поэта назад и прямо в руки санитаров. И в эту минуту в руках у доктора оказался шприц. Рюхин застыл на месте.— Ага, — прохрипел Иван, — вот какие шторочки завели в домиках, ага... — Рюхин глянул в лицо Ивану и увидел, что оно покрылось потом, а глаза помутнели, — понимаем! Помогите! Помогите!Но крик Ивана не разнесся по зданию. Обитые мягким, стеганые стены не пустили воплей несчастного никуда.
1 2 3 4 5 6 7