Во всех сказках, слышанных ею, подобные женщины крали детей, чтобы съесть. Знахарка регулярно поила Илану какими-то травами. Жар спал, но девочке лучше не стало. Она не хотела ни есть, ни вставать.
– Ты не хочешь жить, так как боишься, – однажды сказала ей «ведьма». – Но я помогу тебе преодолеть твой страх. Утром, пока все спят, мы наденем с тобой деревянную обувь и сходим в одно место. Там ты поймешь, что способна себя защитить.
Предложение энтузиазма не вызвало. Сопротивляться тоже не было сил. Оставалось смириться.
Когда занялась заря, знахарка вошла к Илане и, взяв ее за руку, вывела. Рядом с крыльцом стояло две пары больших башмаков. Когда старуха обулась, Илана надела свободную пару, не сняв своих прежних сапожек.
Идти было трудно. Башмаки из дерева совсем не гнулись и громко стучали. Уже в середине пути чувство сильной тревоги сменилось настоящею паникой. Девочка думала, что не вернется назад. Когда «ведьма» остановила ее у бугра серой гальки, Илана решила, что женщина хочет присесть отдохнуть. Но старуха, подняв клюку, стала стучать по камням.
Первый рогатый жук, показавшийся между камней, вызвал ступор у девочки.
– Они способны летать только при ярком солнце. Сейчас они просто ползут. Делай так, как я, и ты поправишься, – громко сказала старуха и, наступив башмаком, на тугой панцирь, стала давить. Громкий хруст разорвал тишину утра.
– Дави, дави! Или ты, или эти жуки. Топчи каждого, прежде, чем их станет много. Не дай им себя одолеть, – поучала она, продолжая крушить башмаком серо-белые панцири.
Илане было противно и страшно. При мысли, что нужно коснуться ужасных жуков, девочке становилось совсем плохо. Когда один из них подполз к ее башмаку, она не шевельнулась.
– Дави! Или ты, или он, – приказала старуха. Голос был негромким и властным. Противиться не было сил, и она наступила на спинку «чудовища». Хруст и противное хлюпанье…
Илана даже не знала, кого из них больше боится: жуков, покусавших ее, или злобную «ведьму». Но, начав топтать насекомых, она обнаружила, что страх проходит.
– Вот так… Молодец… Докажи им, что ты не позволишь себя покусать второй раз, – отчетливо слышался вкрадчивый голос «наставницы».
Потом они вытирали свои башмаки о траву. Потом мыли подошвы в ручье. И опять вытирали. Илана гордилась собой. Ощущение собственной силы наполнило душу, вернуло желание жить. Хоть она и мала, но способна себя защитить. И большие мальчишки, которые ей причинили боль, скоро поймут, с кем посмели связаться! Илана не знала, что сделает. Просто она понимала, что ее нельзя трогать. С каждым, кто это забудет, случится то же самое, что и с жуками.
Может, взрослые задали трепку своим сыновьям, запретив подходить к чужой девочке. Или мальчишки забыли о ней, потеряв интерес к хлипкой «жертве», но Илану больше не трогали. А она ждала. Ей хотелось найти предлог, чтобы расправиться с ними так, как с жуками, заставив себя уважать.
Потом это пьянящее чувство могущества часто ее выручало.
– Давить и использовать, пока они не успели тебя покусать, – повторяла Илана, столкнувшись с опасностью. – И верить только себе.
Кому ей доверять? Тем мужчинам, которые ей попадались? Но раньше они были мальчишками. Такими же, как те, с холщовым мешочком. Женщинам? Старые изредка могут дать умный совет, если он помогает достичь им своих целей. А молодые хотят навредить, потому что завидуют ее уму, ее броской живой красоте, ее смелости. И все стремятся при первой возможности ее использовать…
Это открытие огненной вспышкой пронзило мозг, лишив остатка сил. Необычный «паук» достиг цели, подняв из глубин подсознания давний, уже позабытый страх. Враг побеждал, пробуждая ее слабость. И, словно бы в подтверждение этой догадки, Илана почувствовала, как поведение спутника стало меняться.

До этой минуты, хотя им не раз приходилось касаться друг друга, Ливтрасир вел себя сдержанно, хотя Илана сделала все, чтобы вызвать его стасть. Сейчас, забыв даже думать о чем-нибудь, кроме чудовища под потолком, она вдруг ощутила, как руки мужчины, пройдясь по груди, оказались под тканью рубахи.
– Кончай меня лапать, – шепнула Илана. – Нашел время!
– Другого не будет.
– Спасибо, утешил! – с досадой сказала она.
– Тише, а то услышит…
– Кто? Эта белесая дрянь? – чувствуя его губы на шее, спросила Илана. – И хватит царапать меня своей жуткой трехдневной щетиною, понял?
Ливтрасир ничего не ответил и рук не убрал. Ощущая спиною горячее тело, Илана уже уловила, что он возбужден.
– Прекрати!
– Ведь тебе это нравится?
– Мне? Ненавижу небритых нахалов, которые лезут под кофточку…
– С первых минут, когда мы оказались вдвоем, ты ждала, чтобы я это сделал. Тогда, у реки… Ты хотела меня. Ты специально так долго купалась. Ты очень красивая… Ты…
Если бы Ливтрасир проявил к ней мужской интерес раньше, это могло позабавить. Сейчас это было некстати.
– Отдайся мне, или сама разбирайся с большим «пауком»…
Ливтрасир не сказал этих слов, но Илана решила, что думал он именно так. Как все остальные мужчины, которые ей попадались, Ливтрасир просто использовал случай, дающий возможность развлечься без всяких последствий. Он знал, что отказа не будет. Он правильно выбрал момент.
Мысль о том, что они никогда не вернутся наверх, вызывала протест и желание жить. А еще – доказать прямо здесь, как она презирает опасность. Заняться любовью, когда на тебя смотрят эти глаза «паука», схожие с двумя гроздьями мелких зеркал, смогут очень немногие. Это доступно лишь избранным…
Мысль возбудила, ладони Иланы легли на застежку пояса спутника.
– Здесь… Прямо сейчас…
Какая разница, что потом будет, если всплеск жизненных сил станет самым последним подарком судьбы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61