– Его до сих пор делают на винокуренном заводе, недалеко от Крейган-Дуи, да ты и сам знаешь. Налей-ка нам по стаканчику. Мег разбавляет его водой и думает, что я ничего не замечаю. Она считает, что я пью слишком много, и пичкает меня этим отвратительным чаем, это теперь модно, видите ли. Фу, гадость! Может, она права и я действительно пью больше, чем нужно, но чем же мне занять себя в долгие бессонные ночи?
Грегор принес две порции виски и сел напротив старого джентльмена. Напиток был неразбавленный и крепкий, тепло от него разлилось по всему телу, придав бодрости и освежив голову. Наблюдая, как генерал уверенно взял бокал и поднес его к губам, он никогда бы не подумал, что перед ним слепой. Какое-то время они сидели молча у окна, как два старых приятеля, будто никогда и не расставались.
– Итак, тебе известно о герцоге Аберколди? – начал генерал.
– Да, со слов леди Мег.
– Представляю, что она тебе наговорила. – На губах генерала заиграла улыбка, но тут же погасла. Он помрачнел, низко склонив седую голову и опустив плечи. – Поначалу он казался мне милым и приятным молодым человеком. И лишь теперь я понимаю, что все это время он лицемерил и притворялся. Ах, Грегор, какой же легкой добычей оказался Я в когтях этого хищника! Жалость к себе размягчила мой разум: я стал чувствовать себя старым, больным, никчемным. А этот паук умело плел свою паутину из лести и сладких речей, тешил самолюбие старика. И за это я согласился отдать ему свою дочь в жены! Я убедил себя, что действую ей во благо, Что она со временем успокоится и будет меня благодарить. – Он печально покачал головой и продолжил свой рассказ: – Я постоянно думал о том, как устроить судьбу дочери – это Мое единственное, хотя и слабое, оправдание. Я места себе не находил оттого, что она останется одна на свете, когда меня не станет, как отбившаяся от стада овечка в окружении волков. И я убедил себя, что герцог будет для нее заботливым мужем, защитником и даст ей все, чего она так заслуживает. Я всей душой хотел, чтобы она была счастлива и довольна, Грегор. Разве это преступление?
– Нет, сэр, я вас прекрасно понимаю.
– И ты меня не осуждаешь? – с волнением спросил старый генерал.
– За что? Это вполне нормальное желание для отца.
– Но Мег так рассердилась, что не разговаривала со мной целых две недели, – продолжал генерал, его голос задрожал, и лицо омрачилось печалью. – Она рыдала в своей комнате ночи напролет, и это разбивало мне сердце. Поверь, Грегор, я никогда не был строгим и тем более жестоким отцом, никогда ни к чему ее не принуждал. И вот единственный раз, когда я попытался принять волевое решение…
И вдруг Мег уступила. Я понимаю, что она сделала это ради меня и герцог здесь совсем ни при чем. Бедная девочка поняла, что мы с ней оказались в ловушке, и встретила беду лицом к лицу, моя отважная птичка. Через некоторое время мы услышали рассказ Шоны о злодеяниях герцога, и хотя я пытался убедить себя, что это ложь, что я не верю ни единому ее слову… – Он начал с силой бить рукой по ручке кресла в такт каждому слову. – Но… это… оказалось… правдой!
– Шона – очень честная женщина.
– Вот именно. Искренними были не только слова, но даже ее голос. Позже мы узнали, что не только Шона знает правду о герцоге Аберколди. И вот тогда наступила моя очередь рыдать по ночам. Ибо я понял, что подписал дочери смертный приговор, отдав ее в руки убийцы.
– Вы сказали герцогу, что изменили свое решение?
– Конечно, но он и слышать об этом не захотел. Мег тоже недвусмысленно отказала ему в очень резкой манере, но, кажется, его это странным образом привлекает в ней. Он весь во власти какой-то нездоровой страсти. Мег говорит, что, когда они встречаются где-нибудь, он не спускает с нее глаз и следит за каждым движением. Он обезумел, Грегор. Что бы мы с Мег ни говорили, он не откажется от этой свадьбы. Он ведет себя так, будто ничего не случилось и все мы одна счастливая семья. В этом есть что-то противоестественное, страшное.
Рассказ старого генерала потряс Грегора. В голосе старика звучала такая горечь, сожаление, боль разочарования, что капитану Гранту не составило труда понять весь ужас их положения. Но генерал, мучимый раскаянием, еще не осознавал, что их жизни угрожает смертельная опасность. Грегор решил не торопить его – он сам должен это понять. Капитан сделал глоток виски, наслаждаясь разливающимся по телу теплом. Боль в руке почти утихла, и хотя рана еще ныла, это было вполне терпимо.
– Помнишь, Грегор, я спас тебя тогда от рабства на плантациях?
Грегор взглянул на старика, удивившись резкой перемене темы разговора.
– Конечно. И очень вам за это благодарен, сэр.
– Правда? – Взор генерала был устремлен прямо на капитана, как будто пелена спала с его невидящих глаз. – Потом я часто думал об этом, ведь по моей милости ты остался в Шотландии. Что толку от свободы, когда тебе некуда идти, – ты лишь пополнил ряды безземельных лэрдов. Иногда мне кажется, что я помешал тебе начать новую жизнь. Многие из тех, кто попал в Америку, разбогатели, нажили состояния!
Грегор задумался. Генерал Макинтош прав: не раз ему хотелось оказаться где-нибудь очень далеко, даже мысли о смерти посещали его. Но он сумел преодолеть трудности и выжил, чем очень гордился.
– Все, о чем я думал тогда, уже в прошлом, но сейчас я вам действительно очень благодарен. И я бы не сказал, что моя жизнь была невыносимой.
– Должно быть, так и есть. – Генерал вздохнул. – А ты знаешь, я ведь из-за тебя оказался в Глен-Дуи. Ты много рассказывал мне об имении, и вот однажды, оказавшись по делам в этих краях, я почувствовал непреодолимое желание увидать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103