Сил хватило то
лько на то, чтобы закрыть бронезабрало, а мимо уже мелькали потолки, стены
, проходы, переборки. Вроде бы небольшой с виду супербот внутри являл собо
й лабиринт Минотавра. Наконец нелегкая занесла Ана в шлюз, с минуту проде
ржала в полумраке и, дав понаслаждаться урчанием насосов, швырнула на пр
осторы метагалактики. Снова прошелся по глазам свет мириадов звезд, знак
омо заголубела Земля, привычно, жаркой сковородой, напомнило о себе Солн
це, посудина Алалу в его лучах казалась исполинским фаллосом, очень симв
олично направляющимся в сторону вульвообразно-треугольного линкора.
«Вот, вот, шел бы ты в пизду», Ц пожелал ему удачи Ан, сориентировался в про
странстве и тоже включил скорость, максимальную Ц времени, если Алалу н
е врал, оставалось немного. А ведь наверняка не врал, не брал на понт, не зак
олачивал баки, не вешал лапшу… Все точно рассчитал, гад, устроил веселую ж
изнь… Падла…
Призрачно мерцали звезды, старалась реактивная струя, плыл в космическо
м пространстве Ан, а внутри него, где-то в подсознании, работали, постукив
али, отсчитывали время часы. Тик-так, тик-так, тик-так. Еще секунда, еще, еще.
Сколько там их еще осталось-то в запасе? В активе? До самого конца? Да, да, до
конца. Он, Посвященный в Мудрость и Воин по крови, не будет брать подачки и
з рук своего врага. Лучше уйдет… Правда, уйдет не впустую, не напрасно, не т
ихо, не зря. Уходя, громко хлопнет дверью. Помня хорошо слова своего отца: «
Все мы, сынок, когда-нибудь сдохнем. Весь вопрос только как…»
Несся в бесконечности Ан, насиловал ранцевый двигатель, держал верный ку
рс на звездолет. И не было в его душе ни страха, ни сожаления, ни горечи, ни о
биды на судьбу. Чего обижаться-то Ц пожил. Пошумел, покуролесил, показал
себя, полюбил. Близко видывал смерть и не отказывался от жизни, много выпу
стил крови, но и в бою говорил, что хотел, ни перед кем не гнул шею, замутил б
ольшое дело, воспитал двух сыновей. Гм… М-да, что-то хреново воспитал… Что
Энки, что Энлиль, два сапога пара… Каретная… В общем, несся Ан на бреющем п
о околосолнечной орбите, и в душе его царил абсолютный нуль
При температуре абсолю
тного нуля прекращается движение молекул.
. Одна лишь несуразная, убийственная мысль почему-то беспокоила ег
о: а ну как не услышат, оплошают, не откроют этот чертов люк, протянут драго
ценное время? Сколько там ему еще осталось-то?
Однако беспокоился он зря, люк уже был предусмотрительно открыт, внешние
створки распахнуты настежь, а у высокого порога шлюзового терминала сто
ял субподорлик в тяжелом скафандре. Он гостеприимно махнул рукой, изобра
зил подобие респект-салюта и, подождав, пока Ан в темпе зарулит внутрь, вз
ялся за массивный, на времянке, рубильник. Щелк Ц и внешний периметр закр
ылся. Щелк Ц и заклубился облаком дезактивирующий туман. Щелк Ц и заурч
али, потянули воздух активированные вручную могучие насосы. Скоро Ан уже
стоял на пандусе, лично снимал обрыдлый скафандр и внимательно, с какой-т
о странной улыбочкой, слушал старавшегося с докладом Тота. Тот, как всегд
а, говорил по существу: главный двигатель, оказывается, можно было запуст
ить безо всякой автоматики, непосредственно из машотсека, при помощи зав
одского тарировочного режима. Сразу взять с места, с невиданным напором
Ц дать пиковую, запредельную, неконтролируемую мощность. Что равносиль
но стопроцентному, хорошо продуманному самоубийству. Ну, во-первых, выбр
ос пси-гиперонов; во-вторых, пульсации мегахронного поля; ну а в-третьих, с
уперускорение, разрывающее внутренности, деформирующее кости, делающе
е из ануннака кровавую котлету. А потом, куда лететь-то, в какую сторону? От
пушек сублинкора все равно не уйти…
Ц Ладно, Ц Ан освободился наконец из объятий скафандра, глянул на часы,
отрывисто вздохнул. Ц Через полчаса чтобы все наши у меня. В полном соста
ве. Нет, нет, ребята, я один, Ц улыбнулся он охранникам Гиссиде и Таммузу, д
ружески кивнул Тоту и двинулся к себе Ц через весь корабль, наверх, навер
х, в роскошь и расслабуху президентской палубы. Шел, смотрел по сторонам, в
здыхал, непроизвольно вспоминал былое. Да, а ведь большая часть его жизни
прошла здесь, в звездолете, в этом исполинском, вращающемся на орбите утю
ге. Да, послужил, голубчик, послужил, изрядно пригодился, был и домом, и кров
ом, и убежищем не одну тысячу лет. И не две, и не три. И не десять. И не сто… И во
т сейчас, видит бог, выполнит свое последнее, самое главное предназначен
ие. Если этот бог не выдаст, а свинья не съест…
Однако, несмотря на мысли, Ан не забывал и про ноги, напористо держал бодры
й темп и вскоре уже был у себя Ц в парадном, однако необремененном роскош
ью рабочем кабинете. Здесь его ждали с любовью и нетерпением: на коврике, в
ысунув язык, лежал черный, в красных яблоках альдебаранский муркот. Огро
мный, саблезубый, до одури опасный. Кажется, давно ли он был котенком, заба
вным, маленьким, с висячими ушами. Теперь вот морда в инее, гноящиеся глаза
, облезлый, некогда пушистый, длиннющий мощный хвост. Да, время-время, безж
алостный невидимый убийца. Куда до него муркоту. И чего Ан только ни делал
Ц и гипервакцинацию, и криотерапию, и зообиовибротомографию Ц нет, нич
его не помогало, начисто стереть программу смерти в генах питомца не пол
учалось никак. Впрочем, сейчас вроде бы это уже не имело ни малейшего знач
ения…
Ц Ну, здорово, зверюга, здорово. Ц Ан с ловкостью увернулся от розового я
зыка, погладил треугольные, с кисточками уши и, вытащив из криогенника ло
ток с деликатесами, с отеческой улыбкой положил его на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16