– И почему упавший ствол не всплыл?
– Большая его часть еще оставалась на крутом берегу, – сказал ей ДеВар, – и тот конец, под которым оказалась Секрум, не мог всплыть. Но Хилити видел сапог своей кузины – он торчал из воды из-под ствола, и его мотало туда-сюда. Хилити бросился в воду и нырнул под сломанные ветви, чтобы добраться до Секрум, которая, как он понял, оказалась в ловушке под водой. Под водой было темно, но он увидел Секрум, отчаянно пытавшуюся выбраться наверх и столкнуть ствол со своей ноги, но ее усилия были тщетными, потому что ствол был велик и тяжел. Хилити увидел, как последние несколько пузырей воздуха вырвались изо рта Секрум и унеслись прочь, где их подхватил речной поток. Хилити вынырнул на поверхность, набрал в грудь побольше воздуха, потом снова нырнул, приставил свой рот ко рту кузины и выдул в него воздух из своих легких, чтобы она продержалась еще немного.
Хилити тоже пытался сдвинуть ствол с ноги Секрум, но тот был слишком тяжел. Он подумал, что если ему удастся найти достаточно прочный и длинный рычаг, то он, вероятно, сможет освободить ногу Секрум, но, чтобы найти рычаг, нужно было время, а Секрум тем временем могла задохнуться. Хилити вдохнул еще воздуха и нырнул под воду. Снова изо рта Секрум вырвались пузыри, и снова Хилити дал ей воздуха из своей груди.
Хилити понимал, что долго так продолжаться не может. Холодная вода отбирала его тепло и силы, каждый нырок давался все с большим трудом, и ему самому уже не хватало воздуха.
Тут он вспомнил о духовой трубке. Его собственную унес поток, в который он упал, но, нырнув в первый раз, он увидел, что трубка Секрум осталась при ней, прижатая спиной девушки ко дну. Хилити нырнул, вдохнул в рот Секрум порцию воздуха, ухватился за трубку, дернул ее, потащил на себя, и наконец она выскользнула из-под Секрум. Ему пришлось вернуться наверх, чтобы глотнуть воздуха, но потом он снова нырнул, показал на трубку, и Секрум взяла ее в рот.
Но это еще не было спасением. Секрум пришлось снова вытащить трубку изо рта, потому что в нее попало много воды. Хилити вытащил трубку на поверхность, вытряс воду, зажал отверстие ладонью с одной стороны и опять нырнул.
Теперь Секрум могла дышать. Хилити убедился, что она продержится какое-то время, выбрался из воды и принялся искать рычаг. Наконец он нашел ветку – прямую и достаточно толстую, надеясь, что с ее помощью сдвинет с места упавший ствол. Он вернулся в воду, нырнул, всунул ветку под ствол и упер ее в камень.
Наконец-то дело пошло. Рычаг чуть не треснул, а когда ствол шевельнулся, он больно ударил по сломанной ноге Секрум, но та освободилась и всплыла на поверхность, и Хилити смог вытащить ее на берег. Духовую трубку унесло течением.
Не меньше труда потребовалось, чтобы поднять Секрум по крутому берегу наверх, потому что из-за сломанной ноги она была совершенно беспомощна.
– И что, врачу пришлось отрезать ей ногу? – спросил Латтенс. Он съежился на кровати, глаза его широко раскрылись.
– Что? Нет-нет, что ты! Наконец Хилити вытащил Секрум наверх. Он так устал, что ему пришлось оставить своего друга на берегу. Он вернулся в их лагерь один, но там… поблизости был разложен сигнальный костер, Хилити поджег его, огонь заметили люди, пришли и спасли их.
– И Секрум выздоровела? ДеВар кивнул.
– Да. Все считали Хилити героем, а когда нога Секрум зажила – это было еще до ее отъезда, – она отправилась на остров, где все это случилось, обшарила речку ниже обрушенного моста и нашла две духовые трубки, застрявшие между камней: одна повыше, другая пониже. Она отрезала конец от трубки, спасшей ей жизнь, привязала ее на ленточку и подарила Хилити на прощальной вечеринке, устроенной ее друзьями. Этот подарок означал, что случай на другой реке, у водопада, когда из-за Хилити Секрум упала в воду (ты помнишь?), забыт и Секрум его простила. Маленькое деревянное колечко было великовато – на палец его, к сожалению, не наденешь, но Хилити сказал Секрум, что будет вечно хранить его, как самую большую драгоценность, и сдержал слово, и хранит его до сих пор, и, насколько все знают, кольцо и теперь при нем.
– А куда отправилась Секрум? – спросил Латтенс.
– Никто не знает, – сказал ДеВар, разведя руками. – Может быть, она приехала сюда. Они с Хилити знали об… об империи и Гаспидусе. Они разговаривали об этом, спорили. Кто знает, может, она и побывала здесь.
– А Секрум больше никогда не видела своего друга? – спросила Перрунд, сажая Латтенса себе на колени.
Мальчик, однако, тут же вырвался из ее рук.
ДеВар покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Через несколько лет после отъезда Секрум он уехал из Богатилии, и Хилити порвал все связи со своей землей и своими бывшими знакомыми. Возможно, Секрум уже вернулась домой, но Хилити об этом никогда не узнает. Он навсегда покинул Богатилию с ее благами. Секрум и Хилити больше никогда не встретятся.
– Как это печально, – сказала Перрунд. Говорила она тихим голосом, а на ее лице застыло грустное выражение. – Как это грустно – никогда больше не увидеть своих друзей, свою семью.
– И вот, – начал было ДеВар, но, подняв глаза, увидел, что один из адъютантов протектора машет ему от двери. Он взъерошил волосы Латтенса, медленно поднялся, взял шляпу, мешки и плащ. – К сожалению, юный генерал, у меня больше нет времени. Тебе пора попрощаться с отцом. Смотри.
УрЛейн, одетый в великолепный дорожный костюм, вошел в комнату.
– Ну, где тут мой мальчонка? – выкрикнул он.
– Отец! – Латтенс подбежал к отцу и бросился в его объятия.
– Ух ты! Ну и тяжел же ты стал! – УрЛейн, посмотрев на ДеВара и Перрунд, подмигнул им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116