– Где?
– В Лукоморье.
– Нездоровое место, – сказал Муромец. – Вечно оттуда всякая пакость лезет. Кот еще этот.
– Нету кота, – выпалил Алеша.
– Куда же он делся? Я думал, его с этого дуба калачом не сманишь.
– Кранты коту, – сказал Алеша. – Собственно, это и есть часть проблемы.
– Пока я вообще никакой проблемы не вижу, – сказал Муромец. – При вести о смерти этого поганца и слезинки из моего глаза не выкатится. Он на нас всех контракт заключил и тварь эту в сапогах науськал. И кто его порешил?
– Он… Оно… Чудище.
– Поганое? – уточнил Муромец.
– Классификации не поддается, – сказал Алеша. – Никогда в наших краях такие не водились.
– Мутации, блин, – вспомнил старшой богатырь мудреное слово. – Экология портится, вот и чудища с каждым годом все страшнее. Какое оно из себя-то?
– Собака.
– Логично, – сказал Муромец. – Собака задрала кота. Законы природы, и ничего ты с ними не сделаешь.
– Страшная тварь, – продолжил описание Алеша.
– Ротвейлер со стальной челюстью и капающей с клыков кровавой слюной? – предположил Муромец.
Алеша вздрогнул.
– Нет, – сказал он. – Вроде беспородная. Дворняга в смысле. Здоровая такая, что твоя лошадь. И ржет.
– Минуточку, – сказал Муромец. – Так оно все-таки собака или лошадь? Я в том плане интересуюсь, что собаки вроде бы не ржут.
– А она не как лошадь ржет, а как человек. И разговаривает по-нашему.
– Ага, значит, чудище говорящее, – сказал Муромец. – А ты говоришь, не поддается классификации. Особые приметы у него есть?
– А то, – сказал Алеша. – Примет у него куча, и все особые.
– Думаю, тут ты прав. Говорящую собаку размером с лошадь трудно перепутать с кем-то другим.
– Еще у нее две головы, – сказал Алеша.
– Точно, мутант, – сказал Муромец. – Мало нам трехголовых змеев, так еще двухголовые собаки бегать повадились. Интересно, сколько голов у детей будет, если эту тварь с Горынычем спарить.
– Он Горынычу скорее все три глотки перегрызет, – сказал Алеша. – Хотя, если подумать, есть в этой твари что-то змеиное.
– Шизофрения косила наши ряды, – вздохнул Муромец. – Ради всего святого, что есть в нашей земле, объясни мне, что змеиного может быть в двухголовой собаке размером с лошадь?
– Грива, – выпалил Алеша.
Муромец глубоко вдохнул, задержал дыхание. Выдохнул. Повторил процедуру несколько раз.
– Кажется, я начинаю понимать, в чем дело, – сказал он. – Дыхни.
– Да не пил я, старшой.
– Все равно дыхни.
Алеша дыхнул. Занавеска сорвалась со своего места и вылетела в окно. С пола поднялись тучи пыли. Муромец принюхался.
– Вроде действительно не пил, – сказал он. – Жаль, такая хорошая версия накрылась. Значит, у чудовища была грива, напоминающая гриву змеи?
– Не совсем так, старшой, – сказал Алеша. – Она сама состояла из змей. Грива, я имею в виду.
– Чисто из интереса спрашиваю, а хвост этой собаки ты видел?
– Нет, старшой. Как-то не рассмотрел.
– Жаль. Любопытно было бы поглядеть. И как эта твоя собака справилась с котом? Она умеет лазать по деревьям?
– Видимо, да. Когда я прибыл на место событий, она уже доедала.
– Офигеть, – сказал Муромец. – И что ты предпринял?
– Как обычно.
– Напал на животное со спины, пока оно питалось?
– Э… Типа того.
– Хорошая тактика, – сказал Муромец. – Почему она не сработала?
– Оказывается, эта скотина жрет только одной головой. Второй она постоянно осматривается.
– А сразу ты этого не заметил?
– Ну… Не до того было.
– Понятно, – сказал Муромец. – Как прошел бой?
– Э… Плохо. Лошадь мою задрали, копье сломалось, а меч запутался в долбаных змеях… Меня укусили два раза. – Алеша продемонстрировал свою богатырскую ляжку. – Вот сюда примерно. Хорошо, хоть змеи не ядовитые.
– Откуда ты знаешь, что они не ядовитые?
– Ну так жив же я еще.
– А ты никогда не слышал о такой вещи, как инкубационный период? – поинтересовался Муромец. – Неужели ты не в курсе, что надо делать при укусе змеи?
– В курсе. Надо яд отсасывать.
– И что тебя остановило?
– Так не было никого рядом. А сам я так не изогнусь. В доспехе тем более.
– Видимо, яд этот тебя не берет, – сказал Муромец. – Во всяком случае, будем на это надеяться. И чем дело кончилось?
– Тварь осталась под дубом, – сказал Алеша. – А я отступил на заранее подготовленные позиции.
– Удрал, – поправил его Муромец.
– Удрал, – согласился Алеша.
– Разумно, – сказал Муромец. – Ладно, иди, собирай людей. Хотя нет, людей не надо. Никитича крикни, и поедем. Не след столицу совсем без охраны оставлять. А с другой стороны, должен же я посмотреть, какой у этой собаки хвост.

– А зачем Эврисфею пояс Ипполиты? – поинтересовался Реджи у Силена.
– А я почем знаю? – сказал сатир. – Дуркует, сволочь. Уже не знает, куда Геракла загнать и что ему поручить. Вот, скажем, лернейская гидра. Сидела она в своем болоте и сидела, единственная в своем роде тварь. Ну жрала кого-то, но она ведь только дураков и жрала. Умный человек в самую топь не полезет, тем более если знает, кто его там поджидает. Никому гидра не мешала по большому-то счету. На города не нападала, посевов не портила. На фиг ее убивать было? Да втемяшилось этому придурку в башку, что надо животное извести. Иди, говорит он Гераклу, убей ящерку, и никаких разговоров. Пока гидра жива, мол, подвиг не засчитаю.
Реджи нашел, что жизненный путь Геракла похож на путь стрелка. Ни минуты покоя, постоянная дорога от свершения к свершению. Единственное различие было в том, что стрелки никогда не называли свою работу подвигом.
Если ты создан для этого, если именно это получается у тебя лучше всего и больше ты в этой жизни ничего не умеешь, в чем же тут подвиг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94