Я до сих пор удивляюсь, как у нас не дошло до дуэли.
– Я тоже удивляюсь, – сказал Мэнни. – Зная твой взрывной темперамент… Наверное, Негориус был очень выдержанным человеком.
– Да, порой он бывал даже чересчур хладнокровен, – признал Горлогориус.
– В нашей профессии это скорее плюс, чем минус, – заметил Мэнни. – У волшебника должна быть холодная голова, горячее сердце…
– И длинные руки, – закончил за него Горлогориус.
– А разве не чистые?
– Нет, от длинных рук пользы куда больше, чем от чистых, – сказал Горлогориус.
– А как складывались ваши с Негориусом отношения после того, как вы разъехались?
– С увеличением разделяющего их расстояния отношения волшебников друг с другом только улучшаются, и это – аксиома, – сказал Горлогориус. – Мы с ним не так уж часто встречались. Негориус был старейшим членом Гильдии, но не принимал активного участия в ее делах. Пожалуй, все его участие ограничивалось выплатой членских взносов. Но зато платил он их регулярно.
– Похоже на некролог, – сказал Мэнни.
– А это и есть некролог, – ответил Горлогориус. – Мне жаль, что Гильдия потеряла такого мага, как Негориус. Пусть часто он бывал мямлей, но это не мешало ему быть одним из лучших наших теоретиков и исследователей. Помянем?
– Давай.
– Кто сегодня алкоголь материализовывать будет?
– Лучше ты, – сказал Мэнни. – У тебя к этому очевидный талант. Тот коньяк на прошлой неделе был просто неподражаем. Какой букет!
– Букет я сам составлял, – сказал Горлогориус, закатывая рукава мантии и потирая ладони. – Ну, как говорится, крибле-крабле-бумс!

Чувствуя, что представление приближается к своему апогею, публика начала просыпаться и усаживаться поудобнее. Все боги, улизнувшие поспать на Олимпе, вернулись на свои места.
На «путь-дорожку фронтовую», исполненную Аполлоном, Геракл ответил «эх, дорогами, пылью да туманом». Аполлон с Дионисом дуэтом грянули «дорога-дорога, ты знаешь так много о жизни моей непростой», закончив песню многократным выкриком «Атас!».
Реджи порылся в памяти, и они с Силеном вспомнили бессмертного Шнура: «дороги мои, дороги, уносили ноги, помогали боги», чем окончательно привели Зевса в благодушное настроение.
Гермес ответил «дорогой в небеса», на что Силен тут же отреагировал «дорогой в ад».
К утру тема казалась исчерпанной.
Геракл закончил петь «как далека и как близка дорога в облака», последовала небольшая дискуссия, не считается ли эта песня вольным переложением детской песенки «по дороге с облаками», уже исполненной Аполлоном, но Зевс заявил, что мелодии разные, слова не совпадают, а потому Аполлону и его товарищам надо сначала заткнуться, а потом исполнить что-нибудь еще.
Тройка олимпийских певцов яростно чесала в трех божественных затылках.

– Ставлю Камень Правосудия против дырявого носка, что не вспомнят, – сказал Горлогориус, внимательно глядя в хрустальный шар.
– Принимаю, – сказал Мэнни.

– Начинаю обратный отсчет, – сказал Зевс. – Пять.
Аполлон принялся чесать в затылке так яростно, что выдрал клок волос.
– Четыре.
– Дорога, дорога, – бормотал Гермес, то ли вспоминая, то ли пытаясь сочинить на ходу.
– Три.
– Надо выпить, блин, – пробормотал Дионис. – Боги, какой позор…
– Два.
– Я протестую! – возопил Аполлон.
– Один. Ноль. Время вышло, – сказал Зевс. – Право пения переходит к другой команде.

– Возьми, – сказал Мэнни, снимая правый носок и дырявя его резким движением пальца. – Заслужил.
Зрители затаили дыхание.

– Вы будете смеяться, – сказал Реджи Силену и Гераклу. – Но мне совершенно ничего не приходит в голову.
– Я потом посмеюсь, – прошипел Силен. – Думай!

– Ну же, – сказал Мэнни, болевший за команду Геракла всей широтой своей магической натуры. – Вспоминайте! «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной» или что-то в этом роде.
– Так это ж детская песня, – сказал Горлогориус, листая нотную тетрадь. – Откуда им ее помнить?

– Опять начинаю обратный отсчет, – сказал Зевс, и на лице Аполлона загорелась надежда. – Пять.
– Вспомнил, – сказал Реджи.
– Четыре.
– Излагай, – сказал Геракл.
– Три.
– Нет времени. Я затяну, а вы подпевайте.
– Два.
– Заметано, – сказал Силен.
– Один. Пойте.
Реджи запел.

– Что это за песня? – тревожно спросил Мэнни. – Я не знаю такой песни. И при чем здесь дороги?
– Может, он чокнулся? – спросил Горлогориус.
– Это стрелок-то?

– Песня не по теме! – радостно завопил Аполлон. – Дисквалификация!
Зевс нахмурил брови:

…сапоги натерли ног
работникам ножа и топора…

– Не по теме! – разорялся Аполлон. – Не по теме!
Реджи продолжал петь.

Романтикам с большой ДОРОГИ!

Последнее слово герой, стрелок и сатир грянули втроем, а публика разразилась аплодисментами и восторженными выкриками.
– Браво! Бис! – бесновались амазонки и обнимались с сатирами.
– Очко! – провозгласил Зевс. – Дамы и господа, у нас есть победитель!

– Йес! – кричал Мэнни. – Клево! Знай наших!
– И которые там, интересно, наши? – спросил Горлогориус.
– Ну не боги же.

– Поздравляю, сынок, – сказал Зевс, хлопая Геракла по плечу. – Ты опять победил.
– Наверное, твои гены сказываются, – сказал Геракл.
– Умеешь польстить отцу, – сказал Зевс. – Гермес!
– Я, – пробурчал один из проигравших.
– Метнись на Олимп за бухлом.
– Почему я? – возмутился Гермес.
– По вечному праву младшего, – объяснил Зевс.

– Еще один ключ у нас в кармане, – сказал Горлогориус. – Мэнни, тебе по-прежнему не нравится моя стратегия?
– Результаты она дает, не спорю. Только уж больно она забубённая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94