Конечно, если права имеются…
— Имеются, — сказал Данил. — Предъявить?
— А предъявите для порядка, — кивнул капитан-буквоед. — Мало ли, еще с гаишниками неприятности получатся…
Паша полез было в карман, но Данил опередил, достал свою черную книжечку с пластиковыми прозрачными кармашками и подал капитану. Тот изучил документы с таким видом, словно надеялся, не сходя с места, разоблачить фальшивку, но, не усмотрев ничего криминального, вернул.
— В порядочке. Вот вам справка, что имеете право управлять данным конкретным транспортным средством, а постового я сейчас предупрежу…
Козырнул и вразвалочку направился к высоким железным воротам.
— Как я понимаю, сами поедете, шеф? — тихо спросил Паша.
— Ну конечно, — сказал Данил. — Как подчиненному и полагается. Заодно проверим реакцию хвостов на то, что мы разделились, аки амебы… Поезжай первым, а я задержусь.
— Медведь…
— Сам вижу насчет ведмедя…
Паша энергично направился к воротам, уже раздвигавшимся с тягучим скрипом, а Данил еще раз оглянулся на плюшевого медведика. Он восседал у заднего стекла — небольшой, рыжий, плюшевый, абсолютно ничем не примечательный.
Вот только цветные ленточки на шее данного медведика часто менялись, и это всегда что-нибудь да означало. Сейчас плюшевый щеголял в белой ленточке.
Что ни день в условленное время Серега Климов оставлял машину в строго оговоренном месте, причем цвет ленточки на шее медведя был кодовым сигналом для тех самых законспирированных в отдалении от «Клейнода» людей Данила, которые и волокли на себе основную работу касаемо скользкой нивы безопасности. Белый цвет как раз и означал, что Климову нынче же вечером необходимо встретиться с «призраками» — не передать сообщение, не принять сообщение через систему «почтовых ящиков», а именно встретиться лично. Что, в свою очередь, никогда не касалось пустяков либо рутины.
Встречи не было — иначе «призраки» незамедлительно сообщили бы о ней Данилу. В поведении Климова прослеживалась четкая система, по справедливости ради стоит уточнить, что и сраженные белой горячкой подчиняют свое поведение строгой системе.
Данил включил мотор, потихоньку поехал к воротам. Снаружи, на стоянке, уже не было ни «Волги», ни «девятки». Он поехал знакомой дорогой — все-таки неплохо знал этот город, — дождался зеленого сигнала светофора и свернул на широкий проспект Независимости.
Посмеиваясь внутренне, хорошо представлял, сколько матерков в его адрес отпускают под нос двигавшиеся в том же направлении, — он ехал, словно неделю назад получивший права «чайник»: то полз в крайнем правом ряду, то отваживался высунуться в левый, заранее, с пугливой предупредительностью включая поворот. Временами мотор у него глох на светофоре, а пару раз даже включил аварийку перед особенно дурацким маневром. Одним словом, держался, как взмокший от напряжения новичок, — но, понятное дело, следил, чтобы никого не задеть и не устроить аварию.
Его финты очень скоро оказались вознаграждены — выяснилось, что сзади тащится бежевая «Тойота», пусть и не повторявшая его неуклюжие маневры, но определенно привязанная к нему некой невидимой веревочкой. Любой мало-мальски опытный водитель, окажись он за рулем этой «Тойоты», двадцать раз мог бы обогнать и скрыться из виду, но «японка» отчего-то приклеилась к Данилу, словно робкий юноша, тащившийся за предметом своих воздыханий. Что ж, учтем данный факт и присовокупим к уже имеющимся… При нашем безрыбье рады любому раку…
Глава 2

КРАСНЫЕ ЛЕНТЫ, БЕЛЫЕ ЛЕНТЫ…
Фирма «Клейнод» располагалась в тихом дворике, в небольшом двухэтажном особнячке, построенном сразу после войны блудливыми, но мастеровитыми рученьками немецких военнопленных. Данил сам в свое время выбрал этот домик — разумеется, с точки зрения шефа службы безопасности. С одной стороны исправно функционирующий детский сад, с другой — высоченная глухая стена какого-то склада, с третьей и четвертой — обширный пустырь, где пока что не намечалось никакого строительства. Очень трудно было бы, оставаясь незамеченным, вести наблюдение за особнячком либо нацеливать на него какие-нибудь громоздкие приборы из тех, что применяются любителями подслушивать и подсматривать. И посторонняя машина, и посторонний человек сразу привлекут к себе внимание, ближайшие пятиэтажки метрах в пятистах ну, а родителей, направляющихся в детсад, предельно легко отличить от топтунов.
Вот и теперь, едва он свернул на единственную асфальтированную дорожку, ведущую к особнячку, «Тойота» остановилась — прямо-таки растерянно.
Ухмыльнувшись про себя, Данил подрулил к крыльцу.
В небольшом вестибюле Паша в компании с пожилым охранником смотрел телевизор (в здешних патриархальных палестинах не было нужды пугать входящих откормленными быками в камуфляже, свободно обходились пенсионером, обученным, правда, обращению с кое-какими дозволенными здешними законами средствами самообороны). На экране маячили старые знакомые — крикливые «возняки» с флагами и плакатами, деликатно вытесняемые милицией с площади.
Вопли, визги, слюни, суетятся телеоператоры, пытаются гордо реять когда-то осенявшие полицаев флаги…
— Ну, как там? — поинтересовался Данил.
— Тихо сегодня что-то, — сказал Паша. — Ни вывертов, ни обиженных дамочек с мужскими причиндалами в штанах…
Данил громко хмыкнул, сообразив, о чем речь: пару месяцев назад неутомимый Чемерет продемонстрировал по ОРТ самые что ни на есть документальные кадры, наглядно повествующие, как «президентские опричники» волокут в милицейскую машину хрупкую длинноволосую девушку, безжалостно заломив ей за спину белы рученьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18