Показная скромность тут ни при чем – просто-напросто нельзя было человеку выступать в роли капитана мирного исследовательского судна Академии наук СССР, имея на груди такой иконостас. Понимающий наблюдатель с той стороны мог с одного взгляда понять, что к чему, почувствовать неладное. Вот и пришлось нашему Дракону оставить в одном из сейфов Главного штаба не только регалии, но и планки...
Если по большому счету, Дракон был легендой. Начинал еще в знаменитом ЭПРОНе, потом стал одним из первых боевых пловцов – и в смысле заслуг, и в смысле хронологии. Временами Мазур добросовестно пытался себе представить, как это – быть одним из первых, но получалось у него плохо, точнее, не получалось никак. Все равно, что представить себя братьями Райт, Уточкиным или Гагариным. Принципиально непредставимо – какой из тебя, к свиньям, Уточкин, не говоря уж о Гагарине?
– Располагайтесь, товарищи офицеры,– сказал Дракон голосочком, который старательно пытался сделать медовым.– Никому из форточки не дует? Пардон, я и запамятовал, какие у иллюминаторов форточки? Сдавать стал старик, на берег пора, на лавочку, в домино стучать...
Они обреченно сгорбились – и эти симптомчики были прекрасно известны...
– Ну, как служба? – поинтересовался Дракон, помаленьку наливаясь багровым румянцем от прямых, коротко подстриженных височков до воротника форменной рубахи.– Как оно, ничего? Что молчим? Старший по званию вам задает прямой вопрос... Старший лейтенант Мазур?
– Так точно,– сказал Мазур.
– Что – так точно? – ласково-грозно поинтересовался Дракон.
– Виноват...– пробормотал Мазур, окончательно потерявшись и в очередной раз поняв, что Дед, не начав еще разноса, размазал его по подволоку.
Настала такая тишина, что слышно было, как по столу ползает парочка захожих бактерий.
– Вашу мать! – рявкнул Дракон.– Бабку вашу вперехлест через клюз и трипперного осьминога ей в жопу сапогом утрамбовать! – Вслед за тем он запустил такую руладу, что никто из присутствующих, пожалуй что, не сумел бы с первого раза запечатлеть ее на бумаге. Немного успокоившись, помолчал, обвел всех колючим взглядом и на полтона ниже поинтересовался: – Что это у вас, хорошие мои, ухи в трубочку свернулись? Хлипкий нынче офицер пошел, одно слово – мирного времени, продукт разрядки и факультативных курсов по эстетике... А по-простому-то говоря, якорь вам в жопу... И плевать, что не влезет...– Окончательно успокоившись, он обвел всех взглядом вторично, слева направо и справа налево, почти нормальным голосом спросил: – Хлопцы, вы что, от теплого моря и отдаленности Отечества помаленьку умом поплыли? Делать вам нечего? Дети малые? Два капитан-лейтенанта, восемь старлеев... Уж извините за пошлую, заигранную банальность, но на фронте в ваши годы командовали кто полком, кто кораблем... Охерели?
Кому-то предстояло вызвать огонь на себя. Мазур решился – не из отваги, а главным образом оттого, что неизвестность смотрелась даже грознее громовой выволочки. Он, стараясь не опускать глаз, спросил:
– Товарищ вице-адмирал, что вы имеете в виду?
– Гондон,– сказал Дракон.– Товарищ старший лейтенант, это я не вам характеристику даю, а отвечаю на поставленный вами вопрос. Гондон я имею в виду. Каковой кто-то из вас, вместо того, чтобы использовать по прямому назначению или, на худой конец, в качестве жевательной резинки, пользанул сами знаете как...
Мазур все же отвел взгляд, философски уставясь в потолок. Операция была проведена безукоризненно: импортный презерватив, в каковой залили не менее ведра воды, с превеликим тщанием, словно антикварную стеклянную вазу, транспортировали в каюту Панкратова и разместили, прикрыв простынкой, так, что со стороны это было совершенно незаметно. Многие знали, что у Панкратова есть привычка плюхаться на койку с маху, рывком... Вот и плюхнулся. Со всеми вытекающими, простите за невольный каламбур, последствиями.
– Чья работа? – сварливо спросил Дракон.– Всехная? Или терпилу назначили, который героически будет за всех отдуваться? – Он помолчал.– Нет, не объявляется терпила... Круговую поруку лепите?
– Разрешите, товарищ вице-адмирал? – рассудительно сказал Лаврик. Ему было чуточку легче, он, в отличие от остальных, все же не напрямую подчинялся Дракону.– Мне ваша позиция представляется несколько странной. Почему-то на роль подозреваемых в сделанной замполиту пакости вы в первую очередь назначили именно офицеров советского военно-морского флота. Боже упаси, мне по рангу не приличествует делать вам замечания, я просто хочу отметить некоторую странность такой точки зрения. Может создаться впечатление, что вы считаете, будто советские офицеры как раз и являются теми, кто в первую очередь готов делать пакости заместителю командира по политической...
– Засунь язык в жопу,– ласково посоветовал Дракон.
Лаврик его просьбу, разумеется, не выполнил, но замолчать замолчал.
Нагнувшись к нему, Дракон с ухмылочкой протянул:
– Сыночка, ты мне такое не лепи. У нас на дворе семьдесят шестой год, а не кое-какой предшествующий. Хоть и нацепил ты пенсню, а до абакумовских особистов тебе – как до Китая раком. Они волчары были, хоть и суки, а волчары, потому как не только подводили народ под петлю, но и сами под петлей ходили каждодневно, а это в людях воспитывает нешуточный профессионализм. Ты, сынок, супротив них, уж прости, бледная спирохета...
– Вы меня неправильно поняли,– сказал Самарин.– Я просто хочу сказать, что не следует заранее суживать круг подозреваемых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16