.. То, что время соответствует, ни о чем еще не говорит. Английских, как и прочих кораблей здесь ходило немеренное количество. И то, что именно эта кучка – с «Агамемнона», еще не факт... Где нашли?
Морской Змей старательно показал на огромной карте.
– Вообще-то, приблизительно соответствует заданному квадрату,– констатировал Дракон.– Но в том-то и дело, что – приблизительно.
– Точного места вообще никто не знает.
– Ну, я и говорю...– Адмирал встряхнул блюдечко, так, что монеты жалобно брякнули.– Ладно, отнесемся к этому спокойно. Не будем бросаться в любые крайности. Это может оказаться и «Агамемнон». С тем же успехом монеты могут происходить с борта французского или индийского пирата, который где-то грабанул англичанина и вытряс карманы. Будем искать дальше... Да, я же вам не сказал. Судно уходит на стоянку, пару дней проведем в порту. Топливом заправиться, водички подлить и все такое прочее. Черт с вами, в город я вас и на сей раз выпущу, можете поглазеть на экзотику и пропустить баночку пивка... но если кто-то хоть один опять влипнет в историю, пусть и пустяковейшую, вся банда надолго останется без берега. Уж если вы мне суете круговую поруку, я вас таковой же повяжу, и не благодарите старого садиста, не за что... Вопросы есть? Вон Мазур что-то рот многозначительно разевает, как та рыбка из детского стишка... Ну?
– Товарищ вице-адмирал...– медленно сказал Мазур.– А что, если фрегат все-таки булькнул в батиаль? Принята следующая классификация морских глубин: литораль – зона морского дна, затопляемая при приливе и осушаемая при отливе; сублитораль – до 200 м; батиаль – от 200 до 3000 м; абиссаль – глубины свыше 3000 м. – Прим. авт.

Мало ли куда его могло забросить штормом... Я не говорю, что надоело работать, боже упаси, просто задумываешься иногда: не пустышку ли тянем?
– Резонно,– подумав, сказал адмирал.– Судя по лицам, наш юный старлей выразил общее мнение... Да? Ну что ж, вопрос, конечно, резонный. Место утонутия никому толком не известно, корабль мог и в батиаль булькнуть, и на абиссаль уйти... Только решать тут не нам, коли уж командование приказало копать канаву от забора и до заката, то выполняться приказ будет в точности. Там,– он ткнул в потолок толстым пальцем,– решат. Когда надо. От нас в данном случае ничего не зависит.– Он придвинул к себе блюдечко, поколупал ногтем лик незадачливого короля Георга.– Ишь, в лавровом листе, а ведь Америку просрал, токарь несчастный... Ладно, господа офицеры, я вас больше не держу. Грядите себе и постарайтесь употребить личное время с пользой, без всяких там презервативов, х-ха...
Оказавшись на палубе в достаточном отдалении от адмиральской каюты, Лаврик сообщил:
– Вода водой, горючка горючкой, но есть, други, еще одна причина. Послезавтра, как вам должно быть прекрасно известно, день рождения Владимира Ильича Ленина, и к здешнему монументу будет торжественное возложение венков. Советую побриться и отыскать комсомольские значки, ибо мы туда потопаем всем коллективом.
– Ну, ничего себе,– грустно сказал Мазур.– А я свой оставил в Ленинграде, вместе с пожитками...
– Я свой вообще потерял,– грустно признался Волчонок.– Остался, правда, знак ЦК ВЛКСМ «За воинскую доблесть», но он, как у Кири, на базе, да здесь его все равно надеть нельзя было бы – кто позволит так светиться... Хорош мирный океанолог со значком «За воинскую доблесть»...
– Вот вечно я за вас отдувайся...– покрутил головой Лаврик.– Ладно, у меня чисто случайно с собой оказалась... горсточка. Спецфонд для проведения агитационной работы среди местного населения,– поторопился он добавить с ханжеским видом.– В общем, на всех хватит.
Мазуру это известие показалось крайне интересным, он раза два видел в городе, на лотках у торговцев сувенирами, и пионерские значки, и комсомольские. Однако свои догадки, даже окажись они правдой, следовало держать при себе: Лаврик, в общем, был свой мужик, неплохой, не то что Панкратов... Пусть себе фарцует помаленьку, может, ему это в контрразведывательных целях потребно. Самому бы что-нибудь толкнуть, на жалкие суточные Ирину только в кино и сводишь, но ничего не догадался прихватить, а ведь советовали бывалые, неоднократно загранку посетившие. У самого-то опыта – один Вьетнам, братская державочка, где фарцовка символикой особенно не поощряется...
Ребята ушли, а он задержался на палубе, за спиной у седого маэстро, клавшего на цветной портрет Панкратова последние, вовсе уж микроскопические мазочки, должно быть, весьма необходимые. Сам Панкратов уже убрался, и Мазур оказался с художником тет-а-тет.
Идея пришла неожиданно и после короткого размышления показалась гениальной. Похихикивая мысленно, Мазур деликатно кашлянул, чтобы обратить на себя внимание, как и подобает воспитанному человеку. Потом осведомился:
– Виктор Эрастович, а что вы потом с рисунком сделаете?
– Подарю товарищу Панкратову, он просил,– охотно откликнулся маэстро.– Когда вернемся в Ленинград, устрою выставку, это заранее было обговорено, ну, а потом кое-что раздам, так сказать, натурщикам...– Он уставился на Мазура хитрым птичьим глазом.– А не хотите ли вы, милейший, у меня выпросить рисунок некоей молодой особы?
«Господи, и этот в курсе»,– мысленно охнул Мазур, опасаясь, что покраснел. И произнес как можно равнодушнее:
– Я об этом не думал, но мысль неплоха... В самом деле. А я вам красивую раковину раздобуду, идет?
– Согласен. Благо молодая особа судьбу рисунка не оговаривала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16