Сразу стало тихо - и там, на улице, и здесь, в школе. Оставшимся было тревожно, даже разговаривать громко не хотелось.
- Зачем они фонарики зажгли? - подумала Нелё. - Разве на улице темно?
И она снова прильнула к окну. Ой, что же это? Только что там было светло, потому что луна светила. А сейчас опять темно. По стеклу легонько постукивали, словно птички носиками, снежинки. От них всё кругом ещё больше затуманилось.
"Как же теперь Уля-то? Как же они там будут искать дорогу? - думала Нелё. - Погода-то вон как портится! А Пётр Николаевич и все, кто с ним пошёл, - как же они смогут заметить Улю и Тину?
- Ба-ай-бай! Ба-ай-бай! - услышала Нелё вдруг позади себя.
Это Тая сидела в уголке на корточках и укачивала куклу. Нелё сразу узнала: это была Улина Катя.
- Зачем взяла? - возмущённо крикнула Нелё. - Она не твоя!
- Она же плачет, а Ули нет, - робко ответила Тая.
- Она молчит, - твёрдо сказала Нелё.
- Нет, плачет, разве не слышишь? Она теперь одна осталась.
Голос у Таи дрожал. Ей было так жаль Катю. И она снова запела.
- Ой, а кто же Санину куропатку покормит?! - спохватились другие девочки. - Ведь Сани-то тоже нет.
И бегом побежали в живой уголок.
ПОЧТИ ДОШЛИ
Неожиданно начавшаяся позёмка путалась в ногах, мешала идти. Скоро ли она кончится? А если разойдётся ещё сильнее?.. Шли молча. Дорога долгая, путь трудный.
Первым заговорил Саня:
- Однако, идти надо совсем быстро.
- Зачем? - немного встревоженно спросила Уля.
- Скорее дойдём.
Он не хотел всего говорить, пугать пургой. Может, она и не успеет разыграться, а они уже дойдут.
Миновали завалы битого льда и накрученные вокруг них сугробы. С трудом перебирались через них, скользя и спотыкаясь. "Стремнина", догадался Саня. Здесь, взламывая ещё не очень толстый лёд, осенью прошёл последний караван судов.
Под ногами снова волнистый лёд и такой же волнистый, прибитый ветром снег. По нему то и дело приходилось скользить. А ветер уже напористо гнал позёмку. Уже не шуршали, не позванивали тоненькие ледяные снежинки, всё вокруг гулко шумело, насвистывало. Полярной звезды уже не было видно, её скрыли густые облака. Уля с Тиной напрасно высматривали - где же ты, путеводная звезда?..
Теперь можно было ориентироваться только по ветру. Морозный, жгучий, он жёг правую щеку, надбровье, толкал в плечо, хотел, чтобы они повернулись к нему спиной. Но они шли только так, чтобы ветер был справа. Это указала им Полярная звезда, когда была ещё видна. Тина то и дело оборачивалась, торопила:
- Скорее, "нулики", скорее!
Неожиданно споткнувшись, упала Уля и вслед за ней - Саня. Темнота ли виновата, ноги ли не слушаются?
Теперь они бежали гуськом. Впереди Тина, за ней Чердыш тянул на поводке Саню. А Саня тянул за руку Улю. Потом силы кончились, и они бежать перестали, только шли. Саня слышал - часто-часто дышит Уля. Он, наверно, так же дышал, но ведь себя не слышишь...
Тинина спина впереди то и дело исчезала в снежной пылюге. "Куда она бежит? - сердился Саня. - Хочет одна уйти, а нас оставить? Ну и пусть, упрямо думал он, - не пропадём!" И ещё крепче сжимал Улину руку.
Нет, напрасно он так думал. Тина не собиралась их бросать. Она спешила всё вперёд и вперёд, не давая и себе передышки, чтобы малыши не останавливались, тянулись за ней. А когда ветер стал нестерпимым, она повернулась к ним, с силой воткнула в снег палку и крепко взяла обоих за руки.
- Не отцепляйтесь! - крикнула она. - Ветер повалит, покатит - и не найдёшь!
Они пошли рядом, бок о бок. Когда не хватало сил, останавливались. Собравшись в кучку, передыхали. Чердыш тут же ложился в снег, свернувшись комочком возле их ног. Нестерпимо хотелось и им лечь и тоже свернуться комочком. Саня и Уля присаживались, но Тина тут же их поднимала:
- Нельзя! Сядете - и уже не встанете, сил не будет.
Им надо идти. Надо обязательно дойти до посёлка. Вот только где он? Скоро ли они дойдут до него? Они не спрашивали друг друга. Каждый надеялся, что скоро. Ведь они столько уже прошли! Если бы не пурга, они бы, наверно, уже увидели огоньки. И они снова шли. Чердыш, наполовину занесённый снегом, неохотно поднимался и, низко опустив голову, трусил впереди. Сколько раз они останавливались и сколько ещё пробивались сквозь пургу, они не знали.
Иногда им казалось, что в снежной кутерьме они видят какие-то домики, и тогда они, насколько могли, прибавляли шаг. Но впереди по-прежнему была лишь чернота. И пурга, крутящаяся, воющая... Будто и нет вовсе того посёлка, к которому они шли. Они не знали, перешли они уже Енисей и идут по тундре или всё ещё по замёрзшей реке. Когда у них были силы, чтобы бежать, они не чувствовали холода, было даже жарко. А сейчас... Мороз и ветер пронизывают до косточек. Только не останавливаться, идти и идти вперёд!
Неожиданно Чердыш оживился. Потянул поводок.
- Смотри, он тянет туда, - крикнул Саня Тине, - навстречу ветру!
- Нам на ветер нельзя, - ответила она.
Саня и сам знал, что нельзя, ветер должен жечь только правую щёку, тогда они выйдут правильно. Снежные надувы под ногами указывали то же направление. Саня попробовал переубедить Чердыша, потянуть за собой, но Чердыш так рванул поводок, что чуть было не вырвался из рук. И Саня закричал:
- Идёмте за ним, Чердыш лучше знает дорогу!
Идти навстречу ветру было почти невозможно. И тогда они поползли, глубоко зарываясь руками и коленями в рыхлый, почему-то не притоптанный здесь ветром снег. Сил прибавляла надежда: Чердыш что-то чует - может быть, жильё.
Неожиданно ветер стал тише, а потом и совсем прекратился. Уже не надо было ему сопротивляться, и они смогли чуть выпрямиться, чуть отдышаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32