Я согласился на все, чтобы он не нанял вместо меня другого, кто не стал бы колебаться ни минуты.
Очень медленно Анна-Лаура выпрямилась и отстранилась от Жуана, но только для того, чтобы лучше видеть его лицо.
— Что ж, если маркиз приказал вам меня убить, вы должны повиноваться!
— Никогда!
— И все-таки вам придется. И потом, вы окажете мне услугу, я буду благословлять вас. Видите ли, после смерти моей маленькой Селины я потеряла желание жить. А теперь вы уже нанесли мне смертельный удар. Так довершите же начатое!
— Вы хотите умереть? Такая молодая, такая кра…
— Убейте меня, и поскорее. Вы даже представить не можете, как я хочу уснуть и никогда больше не просыпаться.
— Возможно, это так, но умоляю вас, позвольте мне вас спасти! Я не могу вынести даже мысли о вашей смерти. И если бы мне пришлось вас убить, чтобы уберечь от более страшной участи, потом я немедленно покончил бы с собой! Не требуйте от меня этого!
Он упал перед ней на колени и, закрыв лицо руками, повторял:
— Только не это! Только не это! Анна-Лаура стояла, не шевелясь, удивленная больше тем, что она видит, чем тем, что она услышала. Наконец она наклонилась и коснулась пальцами склоненной головы.
— Но почему? — прошептала маркиза.
— Потому что я люблю вас. Всем своим существом, всей душой, так сильно, как только может любить человек, я люблю вас!
Есть слова, которые требуют молчания, кто бы ни произносил их. В тишине нашептывал что-то древний лес Бросельянд. Прозвучала трель птицы, пробежал кролик, прожужжало какое-то насекомое, блеснув крылышками в луче солнца, зажегшем струи родника. Словно по волшебству, — а в словах любви все полно волшебством, — сомнения Анны-Лауры рассеялись. Этот человек говорил искренне, любая женщина поняла бы это.
— Что ж, вас остается только пожалеть, — мягко сказала она. — Впрочем, как и меня.
Жоэль поднял голову и посмотрел ей в глаза:
— Так вы все еще любите его? Вопреки тому, о чем я вам рассказал?
Анна-Лаура обреченно склонила голову, признаваясь в этом, а потом негромко сказала:
— В это трудно поверить. Даже мне. Что же до моего мужа, то вы ясно дали мне понять, что я ему мешаю. Он никогда меня не любил, потому что его сердце принадлежит другой…
— Вы знаете об этом? — изумленно спросил Жуан.
— Разумеется. Он влюблен в королеву…
— В королеву? Определенно, вы плохо знаете вашего супруга. Вернее, вы совсем его не знаете! Нет, Марию-Антуанетту он не любит. Я бы даже сказал, что маркиз ее ненавидит с тех пор, как она предпочла ему этого шведа Ферзена…
— Но ведь, несмотря на опасность, он каждый день ездит во дворец. Разве это не доказательство?
— Нет. Это всего лишь игра. Он демонстрирует преданность, которой на самом деле не испытывает. Это позволяет ему каждый день наслаждаться теми унижениями, которым подвергают королеву. Ему так нравится наблюдать, как она постепенно спускается со своего трона. Наш маркиз странный человек!
— Но ведь вы служили ему, вы были ему преданы…
— Это так. Вы правы, что говорите об этом в прошедшем времени. Мое отношение к нему изменилось в день вашей свадьбы, когда я увидел, как он с вами обращается. А теперь мне кажется, что я его ненавижу за то, что он осмелился приказать мне убить вас. И все-таки я благодарен богу, что с этим поручением маркиз обратился именно ко мне. Доверие — отличная штука, — добавил Жуан с горьким смешком.
— Он считает, что вы способны на такое! И что же нам теперь делать? Вы меня убьете или мы поедем дальше?
Жуан долго с грустью смотрел на молодую женщину.
— Я так надеялся, что вы меня поймете. Возможно, настанет день, когда вы узнаете меня лучше… Разумеется, мы едем, но только не в Париж! Умоляю вас, позвольте мне отвезти вас в Сен-Мало! Всего на несколько дней. Это же естественно, если вы поделитесь с матерью постигшим вас горем…
— И что я там буду делать эти несколько дней?
— Всего пять-шесть дней, я вам обещаю! У меня будет время съездить в Париж, свести счеты с маркизом и вернуться за вами, чтобы увезти вас туда, куда пожелаете, клянусь вам!
— Что вы хотите этим сказать — сведете счеты с маркизом? Вы намерены его убить?
— Я не убийца. Я намерен вызвать его на дуэль на шпагах или на пистолетах. И я выиграю, потому что я сильнее его и более ловок. В детстве мы часто боролись с ним.
— Вы давно уже не дети. Маркиз не станет драться со слугой.
Это слово обожгло Жуана как пощечина.
— Суть человека — это его душа! Я никогда не был слугой и тем более перестал им быть после того, как ваш муж отдал мне свой последний приказ. Я могу отвезти вас в Париж. Но помните, что меня не будет рядом с вами, чтобы защитить вас.
— Вы собираетесь уехать?
— Да. После того, что я рассказал вам, я не могу больше оставаться с Жоссом де Понталеком. Говорят, что германские принцы собираются прийти на помощь королю. Франции понадобятся солдаты. Я отправлюсь сражаться за свою страну, и будь что будет. А теперь, прежде чем мы закончим наш разговор, который, без сомнения, будет последним, я прошу вас помнить только одно. Если вам понадобится убежище и вы не будете знать, куда пойти, вспомните о моем домике в Канкале. Он называется «Бутон» и всегда готов вас принять. За домом присматривает моя кузина Нанон Генек. Она живет по соседству. Вам достаточно будет только попросить у нее ключ. Вы не забудете? «Бутон», Нанон Генек.
Анна-Лаура кивнула и чуть заметно улыбнулась. Щедрость Жуана тронула ее, но его искреннее признание в любви заставило задуматься о другом. Жуан отчаянно ревновал ее к Жоссу и наверняка сгустил краски, чтобы постараться навсегда удалить ее от мужа. Может быть, Жосс вообще только пошутил, а Жуан воспринял все всерьез?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17