И это после того, что я сделала для его восхождения на трон! Вот уж и вправду бедный Шале умер напрасно!– Надеюсь, это не стало для вас неожиданностью? Или обаяние герцога Гастона Орлеанского настолько ослепило вас, что вы приняли его за того, кем он на самом деле никогда не был: храбрый, искренний, преданный? Полагаться на него даже в малости – значит заранее проиграть. Он всегда готов на любой союз, сулящий выгоду, а в случае неудачи тут же прячет шпагу в ножны и бросает своих сообщников, отправляясь выторговывать себе отпущение грехов!Мария удивленно посмотрела на подругу.– Какая суровая оценка! Но не вы ли были влюблены в него, когда мы склоняли герцога встать на нашу сторону?– Я не так уж в этом уверена. Не беспокойтесь на сей счет. Теперь он полностью поглощен очередной своей женитьбой.– И король находит допустимым его усердие в желании заполучить наследника в то время, как наша королева до сих пор не подарила королю сына? Огромное состояние, доставшееся Гастону от умершей супруги, бедняжки Монпансье, вроде было бы должно располагать его к сдержанности.– О, совсем наоборот! Представьте себе, он снова влюблен!Мария не удержалась от смеха:– Влюблен? Этот истовый эгоист? Кто же это вас в том уверил?– Это неважно, теперь он, кажется, готов сломать копье о всякого, кто осмелится показаться перед глазами его возлюбленной!– Кто же она?– Очаровательная Мария-Луиза де Гонзага, дочь графа де Невера и наследница Мантуи. На этот раз ему удалось восстановить всех против себя: короля, королеву, королеву-мать, кардинала Ришелье и весь высший свет. Все против!– Королева-мать тоже против? Но почему?– Потому что она хотела женить его на флорентийской принцессе, одной из своих кузин из рода Медичи, к тому же граф де Невер – один из самых ярых ее недругов времен регентства после смерти ее супруга – короля Генриха. Он и особенно Кончини, а королева-мать, как вы знаете, никогда и ничего не прощает. И наконец, об этом вам должны были сообщить в вашей лоренской ссылке, мы накануне войны против дорогой ее сердцу Испании, это нужно для подтверждения прав графа де Невера на наследование Мантуи.Сложно было ничего не знать о событиях, будораживших значительную часть Европы после смерти герцога Мантуанского Винсента II Гонзага, случившуюся годом ранее, двадцать шестого декабря 1627 года.В завещании главным своим наследником усопший назвал ближайшего своего родственника по французской линии Карла Гонзага де Клева, старшего из побочной ветви Гонзага, и тот явился, чтобы принять полученное во владение наследство, состоящее из герцогства Мантуи и княжества Монферра, заняв при этом их столицу Касаль – мощную крепость на реке По.Шестнадцатью годами ранее Франция помешала герцогу Савойи завладеть Касалем и тем же Монферра от имени Маргариты, дочери предшественника покойного Винсента II. Савойец возобновил свои притязания и вновь потребовал Монферра для своей внучки Маргариты. Вмешалась всегда готовая воспользоваться сложной ситуацией Испания, к тому же спорная территория граничила с землями, находящимися во владении Милана. Кроме того, Мантуан зависел от дожа, кузена Габсбургов, и после смерти герцога Винсента поспешил отказать претенденту из Неверов. Теперь, пользуясь задержкой французской армии у Ла-Рошели, Испания и Савойя вторглись в Монферра. Лишь громкая победа Ришелье над Англией под Ла-Рошелью дала армиям французов свободу действий, и Для короля с кардиналом стало делом чести протянуть руку графу де Неверу.Эти события происходили в то время, когда мадам де Шеврез вернулась в Дампьер. Мадам де Конти в деталях обрисовала своей подруге события последних недель. Герцогиня слушала ее с неподдельным вниманием, поскольку речь шла о делах, неизменно ей интересных и, как ей казалось, сулящих для нее немалую выгоду. В случае если Людовик XIII и Ришелье развяжут войну против Испании, родины ее королевы, Мария была готова полностью отдать себя делу, столь значимому для королевы Анны. А если разразится конфликт, трудно будет предугадать, кто же из него выберется живым. Исчезни Людовик – снова откроется возможность заняться соединением судеб Анны Австрийской и Гастона Орлеанского, раз судьбе угодно было сделать его вдовцом. А то, что эти смелые замыслы были сродни предательству, не могло нарушить безмятежного сна мадам де Шеврез.С присущей ей живостью Мария тут же поделилась с подругой только что зародившимися мыслями и чудесными перспективами, уже мерещившимися ей вдали, однако, к ее удивлению, мадам де Конти – будучи обвенчана тайно, она продолжала носить эту фамилию – не только не поддержала, но попыталась охладить ее пыл.– Послушайте, Мария, нельзя же так: вы намереваетесь делить шкуру неубитого медведя!– Вы и поговорки, это что-то новое! Уж не изменило ли вам остроумие?– Упаси боже! Просто хочу сказать, Франция пока еще не объявляла войну Испании. И потом, даже отправившись на войну, наш король может вернуться с нее живым и невредимым, хотя, это нельзя не признать, храбрится он лишь на людях. Наконец, упоминание о вас все еще вызывает у короля гримасу, и возвращение вам королевской милости пока не состоялось, так что я бы посоветовала вам держаться незаметно, хотя бы какое-то время.– О! Это вопрос нескольких недель, а может, и дней! – беззаботно заметила герцогиня. – Перед отъездом из Лорена меня заверили в том, что король Англии и герцог Карл сделают все, чтобы меня не мешкая вернули к королеве. Королева сама написала мне, что требует того же!– Хороши адвокаты, ничего не скажешь! Английский король только что потерпел поражение, он выпрашивает мир, и ему теперь не до каких бы то ни было требований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18