— Нет! — взмолился капитан британского парусника. — Не делайте этого! Ведь мы тогда станем легкой добычей для пиратов!
Лицо Моргана исказила гримаса ярости.
— И в добрый час! — зло бросил он капитану. — Насколько мне известно, пираты обращаются с пленниками куда лучше, чем капитаны британских военных судов — со своими матросами.
Кит от души расхохотался:
— Эй, капитан, согласитесь, ему ведь самое место на пиратском корабле. Из него вышел бы неплохой юнга.
Барни, хлопнув юношу по спине, поддержал шутку:
— Нет, пускай уж лучше служил бы уборщиком палубы. С такими-то кулачищами да толстым пузом он драил бы доски и поручни до блеска.
Они бы еще долго состязались в остроумии, придумывая все новые унизительные наказания заносчивому капитану «Молли Дун», но Морган сурово приказал:
— Поднять паруса. Держим курс домой. — И прибавил, обращаясь к Барни: — Я уверен, что нашим гостям не терпится ступить на твердую землю.
Освобожденные из британского плена американские матросы ответили на его слова дружным «ура». Команда бросилась выполнять приказ. Стоило «Тритону» отойти на несколько ярдов от злополучной «Молли Дун», как к Моргану почтительно приблизился один из освобожденных им американских матросов.
Лицо бывшего пленника сияло от счастья, темно-карие глаза были полны признательности и почтительного восхищения.
— Не знаю, как вас и благодарить, капитан. Мы все только и делали, что молились целыми ночами, чтобы в один прекрасный день наш корабль встретился с «Местью Тритона» и вы освободили нас. И вот молитвы наши услышаны!
Моргану вспомнились времена, когда он сам обращался к Богу с такой же точно отчаянной молитвой. Но она оставалась без ответа, пока он не взял судьбу в собственные руки. Ему рано пришлось постичь простую истину: никто на свете о нем не позаботится, кроме него самого.
— Я рад, что мне удалось вернуть вам свободу.
— Спасибо, благодарим вас от всей души! — подхватил товарищ первого матроса, подходя к ним. — Вы в точности такой, как о вас пишут, — гордый и прямодушный.
Морган при этих его словах вздрогнул, как от удара.
— Кто и где это пишет обо мне?!
— Да вот же, я это отыскал на одном из колониальных парусников. Еще в прошлом месяце. — Матрос порылся в кармане панталон и вскоре выудил оттуда смятый листок газетной бумаги. — Держите, капитан.
Глаза Моргана забегали по строчкам. По мере того как он вчитывался в текст, брови его все ближе сдвигались к переносице. Ему стало трудно дышать от клокотавшей в груди ярости. Боже праведный, кто-то многое разузнал о нем!
— Мистер Питкерн! — крикнул он рулевому. — Меняем курс. Правьте на Саванну!
— На Саванну, капитан? — удивился старик.
— Вот именно. У меня там появилось одно дельце…
Глава 1
— Ну и что вы на это скажете?
При виде того, каким энтузиазмом загорелись глаза Серенити Джеймс, Дуглас Адаме невольно улыбнулся. В точности такое же выражение он подметил на ее лице в их первую встречу, состоявшуюся почти двадцать лет назад. Но тогда коленки у нее были ободраны, платье и чулки запачканы землей и порваны. А еще она прижимала к узкой груди огромное блестящее яблоко, трофей, за которым лазила почти на самую верхушку дерева. От роду ей было лет пять, не больше.
И пусть теперь лицо ее утратило ребяческую непосредственность, оно по-прежнему сохраняло мечтательно-романтическое выражение. Ибо что еще, как не поэтический склад натуры, могло заставить ее в ту давнюю пору провозгласить себя Еленой Троянской, завладевшей золотым яблоком Венеры?
— Пожалуй, это лучшее из всего, что вы сочинили, — сказал он наконец, решив, что выдержал достаточно внушительную паузу.
Наградой ему была лучезарная улыбка. В голубых глазах заплясали золотые и синие искорки.
Серенити нельзя было назвать красавицей в строгом смысле слова, но нечто неуловимо прелестное выделяло ее из среды ровесниц — сказывались развитое воображение, богатый ум и та разлитая во всех чертах незаурядность, которая не могла оставить мужчин равнодушными. Включая и немолодого, давно и счастливо женатого Дугласа Адамса.
Серенити облокотилась о стол и мельком взглянула снизу вверх на листки бумаги, которые он держал в руках.
— Не кажется ли вам, что концовка слишком мелодраматична? — Она смотрела на него с надеждой и некоторым сомнением. — Я так старалась этого избежать. Но понимаете, стоит мне увлечься, и я…
— Да нет, у вас есть чувство меры, — поспешил успокоить ее Дуглас. — Все получилось просто замечательно.
Серенити вздохнула. Она знала за собой эту слабость — волнуясь, нервничая, она готова была выболтать все, что было в тот момент у нее на уме и о чем наверняка умолчала бы, будь состояние ее души более спокойным.
— Я считаю, упоминание о необходимости конспирации, о некоей тайне вполне уместно, — прибавил Адаме.
Серенити нахмурилась и, сняв очки, начала вертеть в руках левую дужку, как делала всегда, когда бывала чем-то озабочена.
— Думаете, отцу это понравится?
Сердце Дугласа сжалось. До чего же ей хочется ублажить этого упрямого, вечно всем недовольного старика! Дуглас, прослужив у него два десятка лет, с горечью убедился, что такая задача попросту невыполнима. Ничто на свете не могло снискать одобрение Бенджамина Джеймса.
— Надеюсь, — кисло вымолвил он, — ваш родитель не сможет найти причины не опубликовать это.
Серенити понимающе улыбнулась. Ей было слишком хорошо известно, что отец при желании найдет не одну, а тысячу причин, чтобы отвергнуть ее творение.
— До чего же я хотела бы превратиться в мужчину! — мечтательно произнесла она. Дугласу не раз приходилось слышать из ее уст это заявление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86