– Должно быть, мало выпил, если не пронесло, – хмыкнул Зимогор. – Зачем народ построил? Думаешь, буду мораль читать?
– Положено… Приехал старший начальник… И хорошо, что вы приехали. А это кто с вами? – показал взглядом на Конырева.
– Шейх, король бензоколонок…
– Не понял… У него допуск есть?
– У шейхов есть все!
– А то Перцев арестует…
– Кто был на смене, когда произошла авария? – тихо спросил Зимогор.
Начальник партии посмотрел в небо, слизнул губы.
– Сам старший мастер Гнутый с помощником. Ну и дизелист Ярков…
– Кто из них обнаружил контейнер со спиртом?
– Ярков обнаружил… Вышел из дизельной покурить, а на маскировочной сети… прямо над головой – ящик из-под взрывчатки. Но авария уже произошла, занимались ликвидацией.
Ложь была настолько невероятной и грубой, что Олег несколько разочаровался в способностях бывшего капитана.
– Давай спросим у Шейха? – предложил он. – Как бывает по жизни… Эй, Рокфеллер! Иди сюда!
Конырев не спеша приблизился, выкатил свой толстый живот и поправил настоящую ковбойскую шляпу.
– Есть проблемы?
– Тебе не подбрасывали к дверям офиса, например, ящик с коньяком? – спросил его Зимогор. – Так по жизни бывает?
– По жизни бывает. Только пара бутылок может быть отравлена и одна непременно заряжена. Допустим, килограмма на полтора в тротиловом эквиваленте. Ошметки приходится соскабливать со стен.
– А что первично: спирт или авария?
– Первична материя, как в школе учили, – сказал Конырев. – Авария на скважине, как и всякая катастрофа вообще, вещь мистическая, ирреальная…
– Слышишь, что говорит опытный человек?
Ячменный мотнул головой, зло поиграл желваками.
– Сейчас ничего доказывать не буду. Потом докажу!.. А пока придется верить на слово, Олег Павлович.
Тогда, в мае, он показался Зимогору более покладистым в обращении с начальством, чуть ли не каблуками щелкал и врал мягче, осторожнее. Сейчас освоился и вроде бы начинал дерзить.
– В радиограмме сказано, авария произошла не по вине смены, а по горнотехническим условиям проходки. Это как понимать?
– В прямом смысле, – подумав, сказал Ячменный. – Иначе бы вы не приехали. Я знал, что главный геолог болеет, главный инженер в отпуске и что кроме вас ехать некому. Аквилонов чужого не пошлет… На самом деле причина совсем другая.
– Хочешь сказать, таким образом вызвал меня?
– Другого выхода не было. Вы мне тогда, в мае, понравились…
– Вот оно что! – не удержался от сарказма Зимогор. – А у тебя как с ориентацией, капитан?
– Я не в том смысле, Олег Павлович! – смутился начальник партии. – Как человек понравились, как геолог… Только вы и сможете разобраться. У нас тут творится… Ну полная чертовщина. В смысле геологии. Все похоже на диверсию.
– Если это диверсия, надо вызывать Ангела. Или прокуратуру, контрразведку… Что же не вызвал? Не захотел сор из избы выносить?
Начальник партии резко боднул сеть головой.
– Я как человек в прошлом военный хорошо знаю эту публику! Спишут на пьянку и все. И Ангела этого тоже знаю, полная бестолковщина.
Ангелами в экспедиции называли работников особого отдела. Когда-то их набиралось до десятка, а теперь оставался один на все объекты – тощий носатый человек без возраста.
– На что же мне прикажешь списывать аварию? На силы небесные?.. Неужели ты всерьез считаешь, что ящик со спиртом «Роял» – диверсия?
– Какой же дурак подбросит сорок литров за просто так? – возмутился начальник партии. – Сначала происходит авария, потом подбрасывают спирт!..
– По жизни так не бывает, – встрял Конырев.
– У нас тут все бывает! – огрызнулся на него Ячменный, не подозревая, что дразнить богатых и циничных людей очень опасно.
– Слава, погуляй, мы тут потолкуем, – дабы предотвратить избиение младенца, попросил Зимогор.
Начальник партии проводил Конырева презрительным взглядом.
– И не ждите. Циклопа не приведут, – сказал в сторону. – Его уже три дня как нет на участке. Но это все скрывают, решили, что он у… барышни. Прихватил с собой четыре литровых бутыли «Рояла», пять батонов импортного салями и сбежал к подруге в Матвеевку. Но я был там… Величко у подруги не появлялся.
– У какой… подруги? – настороженно спросил Зимогор.
– Да есть тут одна… тварь. Со всеми мужиками переспать успела, даже с солдатиками… – Начальник партии боднул воздух головой. – Местная потаскуха, ночами шастает вокруг и буровиков уводит…
У Зимогора чуть колени не подломились, душа оборвалась и полетела в бездну, и, чтобы остановить это падение, он схватил Ячменного за грудки, рванул так, что затрещала куртка.
– Кто она?! Кто?!
Тот не ожидал подобного, вытаращил глаза и не сопротивлялся.
– Кто – кто?.. Вы про что? Про бабу? Или про Величко?
– Как ее зовут?
– Кого? Эту местную?..
– Местную!
– Да имя… какое-то необычное. Забыл!.. Ну, еще насосы такие есть, бытовые…
– Какие насосы?! – взревел он.
– Вспомнил – Агидель! – Ячменный неловко, смущенно засмеялся. – Говорю же, такие насосы бывают…
– Агидель? – переспросил Зимогор.
– Ну, Агидель! Местная, алтайка… У них тут имена звучные!
Красные сполохи в сознании, разъярившие его, как быка, вмиг угасли, будто ничего и не было. Он выпустил куртку и, смущенный еще больше от внезапного взрыва чувств, огляделся, бросил в сторону:
– Ну и память у тебя…
И все-таки начальник партии что-то заподозрил, глянул с затаенным интересом, и лишь армейская привычка держать дистанцию с начальством не позволила ему спросить, чего это вдруг Зимогор взбесился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22