Через минуту измученная малышка крепко спала.
Мадам Жозен более получаса провела в кресле-качалке, раздумывая, что делать с больной гостьей, если болезнь затянется. "Если я оставлю ее у себя и буду за нею ухаживать, - рассуждала креолка, - она, конечно, мне хорошо заплатит. По-моему, гораздо проще быть сиделкой, чем чистить кружева капризным дамам. Если бедняжка опасно занемогла, ее лучше не отправлять в больницу, тем более что у нее в городе нет ни родных, ни знакомых. Похоже, у нее начинается горячка, она долго не опомнится. Грешно выгонять из дома такую молодую женщину, да еще, судя по всему, настоящую леди. Если она, не дай Бог, умрет и я не узнаю, кто она, можно будет покрыть все расходы ее же собственными деньгами. Вон их сколько в бумажнике! Надо только действовать осторожно. Без доктора не обойтись… но тут как раз и попадешься. А я вот что сделаю: если завтра ей не станет лучше, пошлю за доктором Дебро. Старик будет очень рад, ведь к нему никто не обращается - он совсем поглупел от старости. А когда-то, говорят, был хороший доктор".
Рассуждая таким образом, мадам Жозен вышла на крыльцо, чтобы дождаться там сына. У нее в голове зашевелились нехорошие мысли - обобрать приезжих и на их средства поправить свое положение. Набитый бумажник и серебряные вещи из чемодана пробудили в ней алчность. У нее в жизни была одна цель - деньги. Она терпеть не могла трудиться; еще горше было унижаться перед теми, кого она считала ниже себя. Какое удовольствие прийти к мадам Жубер и швырнуть ей в лицо кружева со словами: "Пусть их приводит в порядок кто-нибудь другой!" Какое счастье сделаться независимой, ни в чем не нуждаться! Эраст - молодец, ему бы немного денег - и он тотчас займется выгодным делом.
В это время из комнаты донесся стон, больная беспокойно задвигалась на кровати, затем все стихло. У мадам Жозен пробежали мурашки по телу, когда она услыхала эти звуки, - неужто ее мысли можно подслушать?! Но через минуту старая креолка успокоилась и вновь принялась рассуждать про себя: "А нужно ли посвящать Эраста в мои тайные планы? Зачем рассказывать ему, что я спрятала в шкаф бумажник с деньгами и серебро?"
Доставая из чемодана детскую ночную рубашку, мадам Жозен нашла в боковом кармане билеты в Новый Орлеан, две багажные квитанции, толстую пачку банкнот и горсть мелочи. Все это можно показать Эрасту, а о бумажнике лучше промолчать, решила она.
И тут она заслышала знакомые шаги сына. Эраст возвращался домой, напевая веселую песню. Мать быстро спустилась с крыльца и заковыляла навстречу, боясь, как бы он не разбудил спящих. Сын у нее был высокий, плечистый, рыжеволосый, кареглазый, с кожей красноватого оттенка, особенно заметного на лице. Одевался он щегольски. Судя по наружности, человек он был сметливый и ловкий. Мать считала, что он очень хитрый, пронырливый, точь-в-точь отец, и что откровенничать с ним не совсем безопасно.
Сразу заметив, что мать как-то непривычно тороплива и бледна, он догадался: что-то случилось, к тому же она никогда не выходила к нему навстречу.
- Матушка, - крикнул он, - что произошло?
- Тише, тише, Эраст, не шуми! Присядь-ка на ступеньки, я тебе все расскажу.
И мать вкратце поведала ему о неожиданном появлении приезжих и о внезапной болезни молодой женщины.
- Значит, они спят у нас? - уточнил Эраст. - Славно, нечего сказать! Взяли на себя обузу - больную, к тому же с ребенком!
- Что же мне было делать? - раздраженно воскликнула мадам Жозен. - Не вытолкать же на улицу умирающую женщину, да еще ночью! Пускай уж спит до утра на моей постели.
- А что она собой представляет? Может, нищая, побирушка? У нее есть какой-нибудь багаж? Ты видела у нее деньги? - выспрашивал сын у матери.
- О, Эраст, не шарила же я у нее по карманам! Они обе прилично одеты, у матери дорогие часы с цепочкой, а когда я заглянула в чемодан, то увидела там много серебряных вещей.
- Вот удача! - радостно воскликнул Эраст. - Значит, она богачка, и завтра, уезжая, отвалит нам долларов пять!
- Не думаю, чтобы она смогла завтра отправиться в дорогу, она долго пролежит у нас. Если ей не полегчает к утру, тебе придется переправиться на ту сторону и привезти доктора Дебро.
- Это еще зачем? Ты не можешь держать больную у нас в доме, надо отправить ее в больницу. Ведь ты даже имени ее не знаешь, не знаешь, откуда она приехала, куда едет. А вдруг она умрет у тебя на руках, что тогда делать будешь?
- Если я буду ее лечить и она умрет, вина будет не моя, - заявила мадам Жозен. - Тогда у меня будет право за свои хлопоты и труды воспользоваться ее имуществом.
- Да хватит ли имущества - расплатиться? - спросил сын, а потом присвистнул. - Ох, маменька, хитрая же ты! Но я вижу тебя насквозь!
- Не понимаю, что ты хочешь сказать! - с искренним негодованием воскликнула мадам Жозен. - Если я ухаживаю за больной, уступаю ей свою постель, то я вправе ожидать, что мне за это заплатят. Отправить ее в больницу у меня не хватит духу. Имени ее я не знаю, фамилия знакомых, у кого она хотела остановиться, мне неизвестна, - что же мне остается делать?
- Делай, что задумала, маменька… Да, жаль, очень жаль молодую женщину! - заключил он со смешком.
Мать ничего не ответила и несколько минут сидела в раздумье.
- Ты денег не принес? - спросила она вдруг. - На ужин ничего нет, а я собираюсь всю ночь просидеть у постели больной. Может, сбегаешь в лавку купить хлеба и сыру?
- Ты спрашиваешь, есть ли у меня деньги? Гляди! - Эраст вытащил из кармана целую пригоршню серебра.
Через час мадам Жозен с сыном сидели в кухне, ужиная и дружески болтая, а больная женщина с дочерью крепко спали в отведенной им комнате.
Последние дни в Грэтне
На следующее утро гостья оставалась в тяжелом забытьи, щеки ее покрывал нездоровый румянец, лоб горел.
1 2 3 4 5 6 7 8