Все Варды обладали этой удивительной способностью интуитивно принимать наиболее правильные решения тогда, когда Машина начинала путаться, предлагая все новые и новые возможности, вместо того, чтобы перейти к действиям. Уже на одном из первых уроков Вардов учили, что в критической ситуации никогда не бывает достаточно времени на анализ, и лучше плохо проверенные действия, чем просто бездействие.
Этель не знала, сколько прошло времени, в реальности и во Дворце Правительства оно текло по-разному. Она только почувствовала страшную усталость, продолжая вникать в изменявшуюся ситуацию до тех пор, пока ее мозг не потерял способность реагировать, а затем отключился.
Генри Уилкинс уже был один раз в этом пространстве, но сейчас псевдореальная поверхность простиралась в бесконечность, и всю ее заполняли почти бесплотные сущности. Его, очень четкий, пси-образ испугал их, и они расступились. Далеко в вышине сиял огромный трон, но Генри никак не мог рассмотреть существо, восседающее на нем. Одежда существа все время изменяла цвет, то же было и с лицом, принимающим то мужской, то женский Облик, не останавливаясь надолго на чем-то одном. Бесконечная очередь протянулась по наклонной дороге, и медленной вереницей по ней продвигались молчаливые люди. Генри легко воспринимал, как каждый из них пытался решить сейчас, в оставшиеся несколько минут до Суда, что наиболее страшное совершил он в жизни, за что в первую очередь может быть наказан и в чем необходимо покаяться. Никто не смотрел по сторонам и не искал знакомых. Все было предопределено. Генри встал в очередь, оказавшись в ее середине. С ним не спорили, такое неприятие вызывал его четкий пси-образ.
Невозможно было определить, сколько времени продвигался он так, наконец, приблизился и увидел процедуру Суда. Существо несколько секунд смотрело человеку в глаза, Генри не удивило, что никто не собирался закрывать лицо, а затем выносило решение, говоря лишь одно слово: «Жизнь» или «Смерть». И сущности при слове: «Жизнь», переходили направо от существа, а при слове: «Смерть», — налево. Некоторые из людей сами просили о смерти, и сначала Генри не понял, почему, но, когда подошел совсем близко, выяснилось: это были или смертельно больные люди, или уставшие жить, или те, кто потерял своих близких и не видел смысла в дальнейшей жизни.
Настала его очередь. Генри смело поднял взгляд и посмотрел в лицо существу. И если Бог — это Добро, а Дьявол — Зло, тогда Оно не было ни Богом, ни Дьяволом. Невозможно было уловить никаких чувств, которые бы исходили от него, только полная беспристрастность.
— Генри Уилкинс, — сказало существо, смотря на него своими глазами, непрестанно изменяющими цвет. — Почему ты здесь? — Этот вопрос нарушил ритуал Суда.
— Мне стало плохо и пришлось уйти, — объяснил Генри. — Невозможно было выдержать.
Существо молчало, его одежда все время меняла цвет: казалось, оно задумалось о чем-то своем. Оно повернуло голову и по его приказу, слева, со стороны Смерти, отделилась сущность и приблизилась к трону. Генри с удивлением опознал Джона Гила.
— Джон, я не смогу дать тебе возможность умереть. Я изменяю свое решение. Перейди на сторону жизни. Ты нужен на Земле.
— Я очень устал. И не хочу жить. — Джон Гил смотрел на существо, и оно вдруг изменилось. Женщина, во всем красном, возникла на троне и сразу Любовь разлилась вокруг.
— Я прошу тебя вернуться, — тихо сказала она. — Ты нужен на Земле.
Джон еще несколько секунд колебался и перешел на сторону Жизни, а существо, снова ставшее неопределенным, стало вызывать по одному сущности со стороны Смерти и просило их остаться. Оно использовало все образы Советников, в зависимости от того, кому из них было бы легче убедить конкретного человека. Генри в немом изумлении наблюдал за этим. До этого момента он не мог представить себе, что нужно уговаривать жить и что иногда это совсем непросто сделать. Таких людей оказалось около пятидесяти, это были одни из лучших специалистов Земли, прожившие не меньше двухсот лет. И всех их существо убедило остаться.
Закончив, оно снова посмотрело на Генри.
— Жизнь, — сказало Оно, и переместило его направо, грустно добавив. Будешь долго болеть. Лечись в Аль-Ришаде.
Теперь Генри со стороны существа наблюдал, как проходят Суд люди, но ни за что он не назвал бы это Страшным Судом. Страшным он был только для нераскаявшихся, а для нормальных людей не было никакого страха. Ошибки, заблуждения, проявления чувств не считались здесь грехом, и лишь злой умысел был преступлением. «Нет ни Добра, ни Зла, — вспомнил Генри слова Строггорна, — и говорить можно лишь о том, добрые или злые побуждения изначально двигали человеком. Все остальное — неумение предвидеть последствия или, как говорят люди, Судьба. Поэтому судить можно только за злые намерения».
Красные глаза без зрачков впились в мозг, Этель пронзительно закричала, увидев прямо перед собой огромную пасть с пятью рядами зубов.
— Что же ты такая пугливая, Этель? — спросило существо, неся ее в своих многочисленных руках, от чего у нее возникало чувство, что ее зажало прессом. — Так вот в чем дело! Я ослаблю хватку, если ты не будешь дергаться, — продолжило существо, и, действительно, ей полегчало.
— Кто вы? И куда меня несете? — уже более спокойно спросила она.
— На операционный стол, девочка, ты же у нас умерла. Наверняка есть повреждения, только мне сейчас некогда и я собираюсь поручить тебя Машине. Когда все закончится, займусь тобой.
— Подождите, я что, в аду?
— Что такое ад? Наверное, я плохо говорю по-аль-ришадски? Ты во Дворце Правительства, а я — Велиор, Эспер-Секретарь Странницы в вашей Галактике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75