Бедная Мурзилка, ничего не понимая, почему вдруг он прекратил ее ласкать, обиженно и требовательно заявила ему:
— Му-ур?!
Вот только тут до нашего Ивана дошло, в какую историю он влип, и, не в силах что-либо сделать, он сквозь зубы прошептал:
— Му-ур! Бля буду — Му-ур!
22
Иван, так неосмотрительно брошенный всеми на растерзание Мурзилке, решил действовать смело и самостоятельно.
Опыта такого рода общения у него не было, кроме его кота — кстати, тоже Мурзика, — с которым что ни делай, в результате только — Му-ур!
Но с котом он расправлялся быстро — пинка (слегка) ему под зад, и вся любовь!
Здесь данный опыт явно не годился.
И тут Ивана посетила гениальная мысль.
Он вспомнил «Белое солнце пустыни»!
Вот что значит любить и лелеять отечественный кинематограф!
От радости Иван даже что-то там запел:
Восток, дело тонкое, Петруха! Товарищ Сухов! Товарищ Сухов!
Привлеченный его пением Робах, в свое время удалившийся из соображений приличия, приблизился к Ивану и за это горько поплатился.
— Вот, как раз! У тебя до сих пор нет имени! Хочешь иметь собственное имя?
— Конечно, хочу! — сказал ничего не подозревавший Робах, совсем недавно слышавший, как только что даже этой пигалице дали, хоть и кошачье, но все-таки имя собственное.
— Будешь Петрухой! — осчастливил его Иван.
— За что, барин?! — удивился такому имени Робах, ожидавший что-нибудь посолиднее; например, красивое иностранное имя — Арнольд! А тут какой-то дохлый, в том и в другом смысле, — Петруха?!
— Потому что поручается тебе охранять Первый Образцовый Коммунистический Гарем! — разъяснил ему Иван. — Понятно?
— Нет.
— И дано тебе это имя в честь Великого Героя Гражданской войны! Понятно?
— Нет! — упорствовал несостоявшийся Арнольд.
— Ну ладно. Хочешь, правду скажу? — решился на последний шанс Иван. — Ты в какой семье живешь?
— В семье русского дипломата и разведчика!
— А как его фамилия?
— Петров!
— Вот и будешь ты — Петруха! — сказал, как отрезал, Иван. — Ну, теперь доволен?
— Теперь доволен! — нехотя согласился новоиспеченный Петруха.
— А то вон кое-кого назвали в честь хозяйского кота — Мурзика! — указал Иван на бедную сиротку, а та, обрадовавшись, что ее заметили, сообщила сокровенное:
— Му-ур!
— А ведь там есть в резерве еще один кот, — решил до конца добить робота Иван, — по кличке Помойкин! А ведь в честь него еще никого не назвали! Понимаешь? Да?
— Вот теперь я окончательно доволен! — уже намного бодрее ответил свежеокрещенный Петруха.
— Так, с тобой закончили! Иди охраняй! — приказал ему Иван и обернулся к Мурзилке. — Теперь займемся тобой!
— Му-ур! — сгорая от счастья, что ее снова заметили, доложила она.
— Во-первых, стой, где стоишь! — начал с мер предосторожности Иван. — Во-вторых, ты должна запомнить на всю жизнь — я тебя люблю! Запомнила?
— Му-ур!
— Стой, тебе говорят, где стоишь! — опять приказал Иван и, видя, что его приказ может быть нарушен в любой момент, закричал: — Рядовой Петруха!
— Я! — подбежал к командиру тот и вытянулся по стойке смирно.
— Возьми Мурзилку на руки и не отпускай, пока я здесь!
Петруха подставил согнутую руку в локте и Мурзилка ловко, заученным движением, запрыгнула к нему.
— Так, вот теперь порядок! — обрадовался порядку в «танковых войсках» ставший свободным Иван. — Мурзилка, повтори, что ты должна была запомнить на всю жизнь?
— Ты меня любишь! — ответила Мурзилка и добавила: — Му-ур!
— Молодец! — еще больше обрадовался Иван, что Мурзилка перешла с кошачьего на человеческий. — Теперь быстро запоминай остальное, тоже на всю жизнь: — Я тебя очень люблю! Я тебя всегда буду любить! Я тебя постоянно буду любить! Запомнила?
— Му-ур! Му-ур! Му-ур! — радостно закивала Мурзилка, но продолжала смирно сидеть на руках у Петрухи.
— Теперь запоминай следующее, — продолжал инструктаж своего пока малочисленного, но очень мобильного гарема Иван. — Ты должна меня слушаться всегда! Ты должна мне не мешать! Ты должна приходить только когда я тебя позову! И самое главное — ты должна говорить свое «Му-ур!» так, чтобы кроме меня и тебя его никто больше не слышал! Даже он! — и показал на Петруху. — Поняла?
— Да, — наконец нормально заговорила Мурзилка.
Иван вытер пот со лба и облегченно вздохнул.
23
К этому времени Томми и Галя благополучно испили свою дозу валерьянки и, сердечно поблагодарив Дженкинса за участие, уединились в гостиной.
Томми, совершенно счастливый, что все кончилось так благополучно для него, для Ивана (?!) и, главное, для эксперимента, наслаждался жизнью, блаженствуя от того, что он жив и здоров (после содеянного), что жизнь прекрасна, если взять во внимание его состояние и связанные с ним жизненные перспективы, и что есть на свете кое-что такое, ради чего «жить на свете стоит» — в данном случае, например, та же Галка!
У Гали в этот момент были чуточку иные проблемы — из области межнациональных отношений: почему, им, русским, всегда так не везет, почему мужчины такие бессердечные, и как сделать так, чтобы можно было есть все, что тебе захочется, и при этом фигура оставалась прежней?
Если бы они оба знали, о чем думает в это время другой, то от этого их мысли имели бы совершенно другое направление и звучали бы примерно так: «Чего им, женщинам, еще надо?», «Как хорошо, что Томми не негр, а то пришлось бы полюбить его таким, какой он есть!», «С Иваном и его подругой проблемы еще будут!» и «Если родители нас убьют, то Томми обязан на мне жениться!».
Но они, конечно, не могли читать мысли другого, и поэтому в тот момент, к сожалению, слияние их сердец не произошло, но зато прозвучал сигнал вызова и на противоположной им стене возникло изображение м-ра Хаггарда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70