Плыли они от острова. Я на глаз прикинул расстояние: от берега до острова километра полтора. Не знаю, смог бы я в таком темпе переплыть озеро. А мальчишки между тем, не сбавляя скорости, подплыли к берегу. Оба тяжело дышали. В первую минуту они даже слова вымолвить не могли. Смотрели друг на друга и молчали. Вода стекала с их загорелых плеч. На меня мальчишки не обращали внимания, будто меня и не было на берегу.
У одного из них на шее висел резиновый мешочек. Светлый чубчик спускался на серые разбойничьи глаза. Другой был темноволосый, выше ростом и на вид крепче. Лицо широкое, нос облупленный. Мальчишка раскрывал, как рыба, рот, одну руку зачем-то положил на живот.
Гости с таинственного острова. Я ждал, когда они обратят на меня внимание. Но ребята не смотрели в мою сторону.
— Шабаш? — спросил темноволосый.
— А бревно? — ответил приятель. По тому, как спросил темноволосый, я понял, что мальчишка со светлым чубчиком за главного. И действительно, темноволосый безропотно пошел вдоль берега к черным осклизлым бревнам, которые валялись у самой осоки. Он выбрал бревно поменьше, но, взглянув на приятеля, толкнул его ногой и нагнулся за другим, которое покрупнее. Бревно оказалось тяжелым, мальчишке не под силу. Но он упрямо поднимал его за один край. Поставив на попа, стал взваливать на плечо.
Второй мальчишка равнодушно наблюдал за ним. Вот фрукт! Видит, что тяжело, и не поможет… Я подскочил к парнишке и ухватился за бревно.
— Отойди! — крикнул он, и глаза его округлились.
— Надорвешься, — опешил я, отпуская бревно.
— Гляди, зацеплю… — пробормотал мальчишка, делая первый шаг. Ноги его подгибались, лицо покраснело от напряжения. Оставляя на влажном песке глубокие следы, он медленно зашагал к лесу.
— До большого муравейника, — сказал вдогонку светловолосый, не двигаясь с места.
Парнишка что-то буркнул, я не расслышал. Ему предстояло взойти на холм, а там легче. Лес рядом.
— Поспорили? — спросил я.
— Делать нам нечего…
— Это точно, — сказал я, взглянув на парнишку с бревном. Он уже взошел на холм и на секунду остановился передохнуть. Бревно покачивалось на его голом плече. Вот он двинулся дальше и сразу пропал в кустах.
— Допрет, — удовлетворенно сказал мальчишка.
— А ты кто? Эксплуататор?
— Ты помалкивай, — ответил мальчишка.
Мне не хотелось ссориться с ним. Это были первые ребята, которых я увидел за все время, что мы тут живем.
— Где тут лодку можно раздобыть? — спросил я.
— Раздобывай, — сказал мальчишка.
— Умеешь рыбу ловить?
— Были бы черви, — сказал мальчишка. — Рыбы полно… А где ваша машина?
— Мы пешком пришли. Из Ленинграда.
— Не заливай, — усмехнулся мальчишка.
— Вот ты откуда взялся?
— Я тутошний, — ответил мальчишка.
— Как этот остров называется? — спросил я.
— Никак, — ответил он. — Необитаемый.
— А шары с человечками в небо кто с острова запускает?
— Померещилось, — вдруг разговорился мальчишка. — Какие человечки, коли остров необитаемый? Мне тоже один раз померещилось… Такая страхотища, не приведи господь. Знаешь, кого я в полдень в лесу увидел? Слона! Не веришь? Ей-богу, слона. Идет, чертина, на меня и этой… хоботой помахивает. А на горбу шимпанзе сидит, чертина, и тыквенные семечки щелкает… Я аж обомлел. Зажмурился — ну, думаю, мама родная, сожрут они меня, сердешного, и косточки раскидают по лесу… Открыл глаза, а их нема. Забыл, как это по научному называется…
— Мираж…
— Во-во, гляди-ка, знаешь! Точно, мираж. Учительница потом растолковала. Бывает такое, говорят, особенно в пустынях…
— Бывает, — сказал я.
— А эта, которая в штанах, где она?
Про Аленку спрашивает. Она читает роман за домом. В тени. А отец с Дедом отправился в Островитино. Нужно купить кое-какие строительные материалы и велосипед. Без транспорта трудновато. До деревни по берегу семь километров. А на велосипеде — раз плюнуть… Откуда он про Аленку знает?
— Ты ее видел? — спросил я.
— Книжки читает, — сказал мальчишка. — Толстые. И с собакой играет. Откуда собака такая потешная? С бородой?
— Зверь, — соврал я. — В два счета может разорвать пополам.
— Сорока говорил, это порода не злая…
— Сорока? — удивился я.
— Все знает! — с восхищением сказал мальчишка. — И тоже книжки читает. Еще толще, чем эта… в штанах. А я чего-то от книжек быстро засыпаю. Может, неинтересные попадаются? Сорока — голова. Маш директор его уважает. И я уважаю. Мы с Сорокой — наипервейшие друзья. Он, правда, постарше, да я тоже парень не промах. Знаешь, какую раз щуку поймал?
Мальчишка выбросил в сторону руки, отмерил. Руки показалось ему мало, он отмерил от груди.
— Думаешь, вру? Спроси у наших — все видели. Еле дотащил до кухни. Хвост по земле волочился. Взвесили — полпуда…
— Или ты врешь, — сказал я, — или весы…
— Ну, может, чуток поменьше. Пять-то килограммов будет. Спроси у Сороки… Он на тракторе работает и на грузовике может. У него есть права. Я тоже могу на тракторе, меня Сорока научил. Он может и на самоходном комбайне…
— А на самолете Сорока не летает?
Мальчишка замолчал и нахмурился. Я заметил, что у него все ноги в цыпках. Наверное, с утра до вечера в воде сидит.
— Чего ты из себя ставишь? — спросил он.
— Трещишь, как сорока, про своего Сороку, — сказал я.
— А ты Федьку Гриба знаешь? — спросил мальчишка.
— У вас всем прозвища дают?
— Ты бы поглядел на Федьку, — засмеялся мальчишка. — Гриб н гриб. Мухомор!
— А тебя как прознали?
— Меня? — мальчишки перестал смеяться. — Никак. Я без прозвища.
— Хочешь, тебе придумаю?
Мальчишка почесал нога о ногу и посмотрел в сторону леса. Приятеля его что-то не видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64