– вежливо поинтересовался я.
Прежде чем окончательно перебраться в «Секиру мщения», Танроз жила со своей матушкой в округе Пашиш. Я пару раз бывал у них.
– Прекрасно, – ответила Танроз, – но память ее уже не та, что прежде. – Танроз немного помолчала, барабаня пальцами по столу, а затем слегка неуверенно продолжила: – На прошлой неделе мама сказала мне, что ее отец в свое время закопал бочонок с четырнадцатью тысячами гуранов и что этот бочонок не откопали.
– Четырнадцать тысяч гуранов? – Я изумленно вскинул брови.
– Золотом.
– Откуда такие деньги?
– Он командовал кораблем, который напал на симнийский конвой.
– Выходит, твой дедушка был капитаном военно-морского флота?
Танроз кивнула.
Я был удивлен. Рядовые моряки имеют в Турае довольно низкий статус, но капитаны, как правило, происходят из богатых семей. Если дед Танроз действительно командовал кораблем, то это означало одно – семья с тех пор сильно опустилась по социальной лестнице. Танроз это прекрасно понимала.
– Деда посадили в тюрьму, большую часть семейного достояния конфисковали, и мама оказалась в округе Пашиш.
– За что его посадили?
– Его обвинили в том, что он извлек личную выгоду из войны с Симнией. Всю добычу полагалось отдать королю, но дед, как утверждали в сенате, этого не сделал.
– Если верить словам твоей матушки, это вполне соответствовало истине, – заметил я.
Танроз снова кивнула и продолжила:
– Тогда возник спор о том, сколько денег он доставил в Турай и какая часть причитается ему. В те годы, если я не ошибаюсь, не все капитаны служили в военно-морском флоте. Некоторые корабли были частными, и флот использовал их во время войны.
Танроз не ошибалась. Многие знаменитые мореходы прошлого века сражались за Турай, не будучи на службе. Некоторые из них до начала великой войны Лиги городов-государств с Симнией мало чем отличались от простых пиратов. Когда разразилась война, Турай, закрыв глаза на прошлое, поставил их на службу флоту. Довольно часто случалось так, что капитаны, раздобывшие хорошие трофеи, вступали в спор с королем о том, кому принадлежит награбленное.
– Все это было давным-давно, Танроз. Впрочем, в твоем рассказе нет ничего невероятного. Что потом случилось с твоим дедушкой?
– Он умер в тюрьме. Вскоре после суда, насколько я помню.
– Почему твоя матушка не упоминала об этом раньше?
Танроз точно не знала, а потому высказала предположение, что мама делала все, чтобы забыть о семейном позоре.
– Но сейчас она боится, что город захватят орки, и решила отыскать золото.
– Когда это произошло? Если, конечно, вообще произошло.
– После сражения у острова Дохлого дракона. Сорок два года назад.
– Где закопаны деньги?
– Неподалеку от гавани.
– А поточнее нельзя?
– Это все, что она смогла мне сказать.
– За сорок лет вокруг порта многое изменилось. Впрочем, я не припомню баек о находке бочонка с четырнадцатью тысячами гуранов.Не исключено, что золото по-прежнему под землей. Если оно было там самого начала. – Я внимательно посмотрел в глаза Танроз. – Ты сказала, у твоей матушки плохая память. Насколько плохая?
– По правде говоря, не такая уж и плохая для женщины, которой перевалило за восемьдесят. Как по-твоему, это может быть правдой?
– Не исключено, – ответил я, гася окурок фазиса. – Но для начала мне надо с ней поговорить.
Мы условились навестить матушку на следующий день, и Танроз поспешила вниз кухарить. Когда она ушла, в моем кабинете возникла Макри.
– Что ей надо?
– Деловой разговор конфиденциального характера, – ответил я.
– О чем?
– Секрет.
– Но я хочу знать, о чем вы толковали, – насупилась Макри.
– В таком случае тебе не повезло. Частный детектив Фракс никогда и никому не открывает деталей конфиденциальной беседы с клиентом. А теперь – прочь с дороги. Мне срочно надо спуститься и промыть пересохшие внутренности пивком, сидя у ревущего пламени очага.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я сидел у огня, размышляя о рассказе Танроз. Вполне возможно, что это всего лишь болтовня подвинувшейся умом старухи. Но проверить надо. Во-первых, мне нравилась Танроз, а во-вторых, мне до зарезу нужны были деньги. Чтобы сесть за карточный стол, с Гликисием, следовало раздобыть не менее пять сотен. Если я откопаю бочку с четырнадцатью тысячами гуранов, то хотя бы пятьсот в качестве вознаграждения получить должен. А в зависимости от щедрости Танроз – может, и больше.
Мои размышления прервал Гурд. Каби не выздоровела. Но и это не все. Палакс тоже слег с зимней хворью. Парочка трясется в ознобе, оставаясь в комнате для гостей. Несмотря на это, Гурд отказывался сообщить властям о вспышке болезни в своем заведении.
– Они закроют таверну. Едва купив «Секиру мщения», я узнал о первой заповеди владельца: «Не позволяй властям ее закрыть».
Гурд спросил, не смогу ли я отнести болящим тарелки седой.
– Почему я? – Фракс никогда не теряет бдительности!
– Ты уже перенес эту хворь, – ответил он.
Хотя и считается, что тот, кто раз перенес зимнюю хворь, не может подцепить ее снова, рисковать мне не хотелось. Воспоминания о лихорадке, одышке, острой боли в каждой мышце и каждом суставе остались в памяти, несмотря на то что болел я более пятнадцати лет назад.
– Тогда мне пришлось целую неделю провести без пива. Это был сущий ад.
Из кухни появилось Танроз с миской мясного рагу в руках. Ее сопровождала Эльсиора – девица, осваивающая ремесло поварихи.
– Ни за что не поверю, Фракс, что ты смог прожить целую неделю без пива, – сказала Танроз.
– Это лишний раз говорит о том, как я страдал.
– Я там был, – вмешался Гурд, – и готов засвидетельствовать, что целую неделю он без пива не оставался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12