.. А потом богатый плантатор... Или нет, хозяин самой богатой бразильской алмазной копи. Я бы заказала себе золоченую коляску, как у английской королевы, такую же шляпку и ездила бы на ней по Рио-де-Жанейро прохладными вечерами. А на козлах наготове стояли бы два очаровательных молодых мулата в белых чалмах и узеньких набедренных повязках.
– Ты... ты просто кошка!
– Да, кошка... – сладко потянулась Гортезия. – Я – кошка. И это мне нравиться, так же, как и моим мужчинам.
– Слушай, Лихоносов же в доме, в этом доме... Почему он не появляется?
– Боится сделать тебе минус-операцию. Точно боится, я его знаю.
– Ты что имеешь в виду?
– Он, как и ты, надвое распался. Одна половина жаждет тебя, а другая жаждет сделать тебе минус-операцию.
– Похоже так... И тебя ему хочется, и меня.
– Ну да. Осел он буриданов. Надо его как-нибудь призвать на аудиенцию, пока вторая половина не победила первую... Может, через этого кривого служку? Попросим его убедительно?
– Ты с ума сошла? – ужаснулась Даша. – Ты хочешь с ним трахнуться?
– Конечно, нет... Но предложи что-нибудь другое.
– Михаил Иосифович нас непременно найдет...
– Ты забыла, что он говорил?
– Помню. Сказал что, не знает, как себя поведет, если я попаду в ловушку. Но я почему-то уверена, что он будет меня искать.
Гортензия подумала и презрительно улыбнулась:
– Да, ты права. Он будет искать. И знаешь почему?
– Почему?
– Ну ты сама посуди, может он найти другую бабу, такую же красивую как я?
– Нет, – убежденно сказала Даша.
– Ну и вот! У него же лозунг "Ты достоин самого лучшего", так он и будет искать и долларов своих не пожалеет. И потом еще будет хвастаться, сколько за меня выложил.
– Ты права.
– Все это хорошо, но надо и самим действовать.
– Нет, отдаваться одноглазому я не буду.
– Да не надо ему отдаваться! Трудно, что ли, устроить так, чтобы он нас изнасиловал?
– Ну, ты и штучка!
– Да ничего, я не штучка. Просто очень в бело-голубой дворец хочется. И в белый "Кадиллак" хочется, и к Мишеньке под надежное крылышко. Да и представь, что Андрей теперь в другом доме ошивается? Убью эту стерву, Алису, своими руками убью!
– А может, Иннокентий Сергеевич нас освободит? Он же все-таки фээсбэшник?
– Исключено. Два снаряда в одно и тоже место не попадают... Да и нужна тебе стрельба с неопределенными результатами?
– Нет, не нужна...
– Ну, значит, без этого кривого служки не обойдется.
Даша не ответила. Она думала.
Когда она готова была согласиться, в замочной скважине залязгал ключ, дверь открылась, и вошла Алиса.
107. Шейхи не любят бесплодных.
– Не дает денег твой мужик, – сказала она равнодушно, присев на корточки у ложа Даши. – Не нужна, сказал, мне женщина с такой дурацкой привычкой.
– Какой привычкой? – не веря своим ушам, пролепетала Даша.
– Привычкой попадать в заложницы. "Один раз попала, – сказал, – я два миллиона выложил, теперь второй раз влипла... Ну, дам, я деньги, ну и что? Она потом еще попадет, так и до сумы нищенской недалеко".
– Давай, я с ним сама переговорю?
– Нет. Ты его плохо знала. Он потому и богатый, что глупостей не делает.
– Так что же со мной будет? – Даша подумала, что Михаил Иосифович деньги дал, но эта тварь попросила еще.
– С тобой? – задумчиво ответила Алиса. – С тобой есть одна идейка. Есть один купец на Кавказе, он в арабские гаремы красивых женщин поставляет, вольных и невольниц. Так я ему видеопленку с твоей мордашкой показала, и он сказал, что если ты на самом деле такая, то выложит за тебя полмиллиона евро.
Даша пришло в голову, что Алиса придумала взять деньги и с Михаила Иосифовича и с купца.
– Но ты, как ни странно, не телегенична, – продолжала Алиса, – и я думаю, что, увидев тебя, он добавит еще поллимона. Так что поздравляю, не умрешь теперь. Напротив, купец просил тебя хорошо кормить и улучшить условия содержания – кровать там поставить, утку чаще менять. Сказал, чтобы поберегла тебя – шейхи не любят бесплодных, они соревнуются между собой, кто больше детей наделает.
Алиса замолчала. С минуту посмотрев на Дашу шакальим взглядом, она выцедила:
– Слушай, ты смерти избежала, к шейху поедешь, и мне вдруг так захотелось тебя ударить... Дай, ударю, а?
Даша вжалась в стену, глаза ее округлились от страха, но Алису было уже не остановить. Схватив пленницу за шиворот, она вогнала кулачек в солнечное ее сплетение.
108. Потом и не вспомнишь, какой была...
С того дня Дашу стали кормить четыре раза в день, поставили хорошую мягкую кровать, умывальник с зеркалом, а утку и белье меняли по мере необходимости. Еда была хорошей и очень хорошей – видимо, для нее готовил сам Владимир Константинович. Купец, однако, не появлялся, Алиса объясняла его отсутствие временными проблемами на чеченском отрезке российско-грузинской границы.
Била она пленницу раз в день и всегда одинаково, так что Даша привыкла держать удар и страдала меньше. Дни тянулись тягуче и однообразно, даже приемы пищи не скрашивали существования.
Двадцать первого вечером, в день рождения Хирурга, Даша лежала на кровати. Она знала, что на дворе вечер двадцать первого декабря – перед тем, как ударить, Алиса сказала, что контрольный день сделки заканчивается, купец исчез, и потому жить ей в неволе осталось ровно десять ударов, так как последний она нанесет с двенадцатым ударом курантов Спасской башни. Еще Алиса сказала, что Хирург сговорился с Владимиром Константиновичем, и теперь жизни Даши ничего не угрожает, но никто и ничто не сможет защитить ее лица от мести бывшего любовника.
– Ну и зря, – равнодушно ответила Даша. – Меня, прежнюю, вы и за рупь не продадите.
– Да все, ушел с этим поезд – по всей России тебя ищут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80