Он проклинал его, читая и перечитывая отчет о своих похоронах. Единственное, чего не хватало репортажу — это большого фотопортрета в центре полосы.
Его мягкие карие глаза наполнились слезами, так он проникся стихами Браунинга. Он почувствовал, что поэт оценил его по достоинству. Он всегда помышлял о добрых делах и всегда собирался совершать благородные поступки, не подозревая, что именно эти мертворожденные намерения, накапливаясь и умножаясь друг на друга, и создали из него ту личность, которую он теперь собой представлял.
Насладиться сполна ему также мешало отсутствие хоть кого-нибудь, способного оценить его погребальные почести. Но он все же попытался это наверстать,
показав газету человеку, с которым разговорился в баре.
— Вот прочитал тут заметку о похоронах друга, сказал Чарли.— Хотел бы я, чтобы, когда я умру, обо мне говорили так же.
Незнакомец из вежливости взял «Геральд», проглядел указанный столбец, а затем спросил:
— Ну и что тут особенного?
После этого Чарли утешал себя тем, что в этом отеле ему ни на кого особо и не хотелось производить впечатление. Постояльцы выглядели серыми респектабельными провинциалами, хотя в ресторан на танцы захаживали и более блестящие посетители.
Выходил он редко, проводя время в холле, куря и наблюдая из глубокого кресла за вертящимися дверями. После лишений, перенесенных на ледяном чердаке, он упивался теплом и свободой, как ящерица, греющаяся на солнцепеке.
Ему даже танцевать не хотелось, хотя за всеми модными новшествами в этом деле он внимательно следил. Пара профессиональных танцоров, нанятых хозяином, всегда притягивала его внимание. Особенно он восхищался кавалером. У того были блестящие, слегка завитые черные волосы, оливкового цвета кожа и ослепительно белые зубы. Их он демонстрировал весьма часто в лучезарной улыбке, танцуя с вкрадчивой грацией пантеры.
Как-то вечером, когда Чарли с завистью наблюдал за танцором во время показательного танго, с ним заговорил рослый молодой человек деревенского вида.
— У этого парня так легко получается. Носится, будто из него все кости вынули. Но я-то знаю: труднейшая штука.
— О, нет, танго—легкий танец,—заверил его Чарли. Он вполне освоил движения и прекрасно выполнял их в одиночестве перед зеркалом у себя в спальне.— Беда в том, что ни вы, ни я не сможем выглядеть так, как он.
— А кому нужно выглядеть, как поганый итальяшка?— возмутился молодой человек.
Да кому же, как не Чарли Бэкстеру! Он говорил себе, что перед этим танцором не может устоять ни одна женщина, а вот Чарли не замечает никто.
Чарли все утешался чтением отчета о своих похоронах, как вдруг на него снизошло озарение. Нет сомнения, такой же некролог должен быть в «хамбли Эдвер-тайзере» — местной газете его родного городка. Хотя отец его умер, семья по-прежнему считалась в городе уважаемой. Он немедленно заказал газету и стал с нетерпением ее дожидаться, то и дело донимая киоскера. Когда же тот сообщил, что она, скорее всего, поступит нынче же к вечеру, он занял позицию в холле, чтобы быть наготове.
Через некоторое время, к своему приятному удивлению, он заметил, что некое вновь прибывшее существо постоянно смотрит в его сторону. Это была хорошенькая белокурая девушка лет восемнадцати, с круглым личиком и синими глазами. Она выглядела интереснее и привлекательнее большинства постояльцев, поэтому Чарли ответил на ее взгляд.
Его интерес, казалось, смутил ее: она проглотила еще одну чашку чая, чтобы скрыть замешательство, а также уверить его в своем безразличии. Чарли, в свою очередь, тоже охладел, вспомнив, что, кажется, в отель она входила вместе с мужчиной. Таким образом, он решил ее вычеркнуть из списка возможных романов.
Посмотрев в сторону киоска, он увидел, что продавец поднял руку с газетой. Синеглазое создание было тут же забыто, и он поспешил за драгоценным номером «Хамбли Эдвертайзер». Он стал лихорадочно переворачивать страницы, но ничего, имеющего отношение к его персоне найти не мог. С отвращением он проглядел колонку «Рождения, смерти и свадьбы» и нашел там о себе две безликих строчки.
Чарли закусил губу, как вдруг услышал рядом голос девушки.
— Простите, вы... мы с вами раньше не встречались?
Синеглазая юница, видимо, собрала всю свою смелость, чтобы приличным образом завязать знакомство.
— О, конечно,— согласился он, вскакивая и придвигая еще одно кресло.
— Значит, вы меня помните? — она села рядом.
— Прекрасно.
— Слава Богу! Я-то вас сразу узнала, во всяком случае, думала, что узнала, но у меня не было уверенности, что я не пялюсь на чужого человека. Но когда я увидела у вас на руках нашу вшивую газетенку, я уж точно перестала сомневаться, что вы — Чарли Бэксгер.
От этих слов Чарли почувствовал себя так, будто только что был нокаутирован на ринге. Внезапно он вспомнил, что этот отель всегда регулярно посещался не только его семьей, но и другими жителями Хамбли, устроившими ему у себя в городе что-то вроде устной рекламы. Приехать сюда было безумием, а купить номер «Хамбли Эдвертайзер»—и вовсе самоубийством.
Мысленно кусая локти, он услышал иронический голосок Веры: «Не упускай эту возможность, милый. Сейчас как раз самое время все разболтать».
Он предпринял запоздалую и глупую попытку скрыть свою личность.
— Сожалею, но вы обознались. Меня зовут Честер Бивербрук. Когда я сказал, что знаю вас, я думал, что вы... что вы...
— Пытаетесь улизнуть?—нахально спросила девица.— Нет, очки вы мне не вотрете. Вы — Чарли Бэкстер, это точно. Вы же потом уехали жить в Старминстер, да?—она кивнула на его вторую газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65