План этот понравился слепому, как позже понравился он и женщинам этой семьи. Двумя днями позже из лесной экспедиции вернулся сын старика, нагруженный мехами, оленьими зубами и бусами из ракушек, и тоже одобрил мой замысел.
Слухи о растущей на севере силе дошли до него, и ему хватило ума понять, что честолюбивый человек может извлечь для себя большую выгоду, присоединившись к народу, чье солнце восходит.
На следующее утро была назначена очередная торговая экспедиция, и с ней семья решила уйти из города: слепец и я, переодетые женщинами, должны были выйти за ворота – якобы немного проводить мужчин.
Шел уже седьмой день после захвата Дороги Рудокопов. Медь в город не поступала, и это обстоятельство вызывало много разговоров и волнений. Поэтому Тлапаллан планировал карательную экспедицию. Прослышав об этом и испугавшись, что торговцев перестанут выпускать в лес, я перенес все планы на ближайшую ночь. Приблизительно через три часа после захода солнца молодой торговец собрал ничего не подозревающих рабов и со слепым отцом, матерью, женой и со мной (последние четверо тщательно кутались в покрывала) приблизился к маленьким воротам, расположенным в хвосте Змеи.
Мы должны были сознавать ничтожность надежды на успех: ведь весь город и окрестные леса были объяты подозрением и тревогой; ведь все знали, что в город проник лазутчик и, украв ценности, скрылся в неизвестном направлении; кроме того, вот уже неделю назад прекратились поставки меди с рудников, а из двадцати охраняющих Дорогу Рудокопов крепостей не поступало никаких известий.
Мы должны были понимать, что плотно закутанный в накидку человек наверняка вызовет повышенный интерес к себе, – но поняли это только на подходе к воротам, когда один из стражников внезапно сорвал покрывало с молодой жены торговца, а другой одновременно сорвал покрывало с меня. Очевидно, нас выдал мой рост. Стражник закричал, и мы поняли, что все пропало.
Он взмахнул топором. Я увернулся и собственным топором раскроил ему череп.
Затем мы – все пятеро – бросились прочь сквозь толпу сбитых с толку рабов, которые вопили под ножами и дубинками часовых, не имея ни малейшего представления, за что их убивают.
Конечно, нам не удалось бы спастись, когда бы не мужество слепого старика. Когда мы, целые и невредимые, выбежали за ворота, он повернулся и стал на пути пятерых вооруженных копьями стражников, настигающих нас огромными прыжками. Он загородил телом выход и повалился на землю, увлекая за собой страшные зазубренные пики, которые нельзя было извлечь из тела без помощи ножа.
И в этот ужасный момент небо над нами вдруг озарилось ярко-зеленым и кроваво-красным светом! Женщины завизжали и вцепились в нас с молодым торговцем. Мы оглянулись. Над нашими головами просвистела огненная стрела, направленная в кучу дерущихся людей у ворот. Весь мир попеременно то вспыхивал огнем, то погружался во тьму. Несколько мгновений мы стояли, шатаясь, словно бледные трупы под кровавым дождем Судного Дня, а потом, повинуясь моему резкому приказу, бросились прочь, прямо в темноту, откуда с шипением вылетали огненные трубы. Мерлин пришел на помощь!
Приблизительно в двухстах ярдах от ворот мы увидели многочисленный отряд лучников, которые посылали с колена тучи стрел через частокол города и не позволяли преследователям выйти из ворот. Из толпы воинов выступил Мерлин и взял меня за руку.
– Я потерял бесценную Мантию, – горестно признался я. – Мне стыдно. Я вел себя, как ребенок.
Мерлин похлопал меня по спине. Казалось, старец пребывал в самом хорошем расположении духа.
– Не думай об этом больше, – весело сказал он. – Ты нашел для меня нечто, гораздо более ценное. Это я вел себя, как ребенок, когда в ночь нашего побега не настоял на том, чтобы взять с собой скобы и олово. Мне следовало бы сознавать их ценность, но тогда они показались мне просто кучей бесполезного металла и помехой для быстрого продвижения.
Друг мой, теперь у нас есть детали, по образцу которых мы можем изготовить новые! У нас есть олово для получения бронзы и есть рудники с залежами меди. Кроме того, за семь дней боев Чичамека захватила двадцать сильных крепостей Тлапаллана, а пленные тлапаллики стали либо заслуживающими доверия ходеносауни, либо – мертвецами.
При необходимости мы построим на побережье корабль, достигнем места крушения «Придвена» и наберем олова достаточно для того, чтобы оснастить бронзовыми скобами такое множество тормент, что из них можно будет построить забор вокруг Тлапаллана.
Эти люди – прирожденные бойцы. Теперь нам все по силам. Все!
Старец лучезарно улыбался своим лучникам, похожий на седовласого патриарха в толпе сыновей.
– Все это прекрасно – для будущего, – сказал я. Но давай вернемся к настоящему. Скоро майя повалят из других ворот и перекроют нам путь к отступлению.
Вовсе нет. Хайонвата удерживает ворота у Яйца, захватив внешние укрепления. И десять отрядов контролируют третьи ворота.
– Но мы недостаточно сильны для захвата города! Там тысячи жителей. Люди из близлежащих деревень скоро окружат нас, если мы не поторопимся. Мы находимся в глубине Тлапаллана. Для настоящего завоевания этой страны мы сначала должны захватить и уничтожить маленькие деревни, а население их изгнать в крупные города, перебить или растворить среди ходеносауни. Там полно рабов, которые сейчас сражаются за майя, но с радостью встанут на нашу сторону, почувствовав возможность победы. Здесь всего лишь один город. Если мы возьмем его слишком скоро, то потеряем все. Остальные три города – Кольхункан, Майяпан и Тлакопан – выйдут против нас и захлестнут наши войска бесчисленными полчищами людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69