Проблему с заблудившимися на могучих речных просторах викингами он действительно решил. Вот только здоровья на этом деле положил немерено. Шутка ли, пять дней пить с их ярлом! Да после этого Любава три дня отварами его отхаживала, и потом два месяца ни капли спиртного в себя поместить не удавалось.
– Честно говоря, в своем рассказе я приврал слегка, так сказать, для яркости повествования, – неожиданно признался Берендей. – Но это не ради красного словца, а для поддержания государственного престижа.
– Ну коли для престижа, то можно, – согласился с начальством Илюха.
Положа руку на сердце, такой интерес к его команде со стороны иноземщины начинал немного напрягать. Впрочем, Солнцевский привык решать проблемы по мере их появления, и поэтому он быстро отмахнулся от тревожных мыслей и приступил к очередному розливу чертова первача. Неожиданно в поле зрения появился сам производитель этого уникального продукта.
– Ваше самое что ни на есть высокое княжеское благородие! – резво начал Изя, обращаясь к Берендею. – Разрешите обратиться к старшему богатырю, Илюхе Солнцевскому?
Князь от такого обращения немного опешил, поэтому не смог достаточно быстро ответить. Впрочем, черту ответ и не требовался.
– Илюха, братан, есть дело на сто тысяч. Если дело выгорит, я тебе прощу, что ты на меня тогда наехал, – нагло заявил Изя, схватив Солнцевского за рукав, таким образом пытаясь вытащить его из-за стола.
– Ты чего, ошалел? – взвился Илюха. – Ты меня уже раз пять за это дело прощал!
– На, этот раз прощу окончательно, – не унимался черт, продолжая свое черное дело.
Солнцевский, по личному опыту зная, что в такой момент лучше с компаньоном не спорить, был вынужден сдаться. Он свистнул задремавшего Мотю и выбрался на оперативный простор.
– Так я пойду? – несколько запоздало поинтересовался богатырь у Берендея.
– Э... – протянул князь.
– Государственная надобность, – тут же пояснил Илюха. – А флягу я вам оставляю, потом вернете.
Этот аргумент оказался решающим, и Илюха, махнув рукой Любаве (мол, у меня все в порядке), проследовал за другом. Изя, глаза которого светились странным зеленым светом (и это несмотря на искусный морок!), не выпуская рукав Солнцевского, оттащил его в сторонку и затараторил:
– Илюха, это судьба! Таких глаз я не видел никогда в жизни. Но иногда прав бываешь даже ты, и мне просто необходимо посмотреть на нее всю, так сказать, в натуральном виде.
– Тебя чего, на стриптиз потянуло, что ли? – ничего не понял Солнцевский, – Так это вряд ли. Поверь мне, тут такого точно нет. Я в свое время все кабаки обошел!
– Тьфу ты, – поморщился Изя. – Стриптиз, конечно, вещь хорошая, но я сейчас не об этом! Ты что, забыл, что я влюбился?
– Слушай, ну это даже смешно... – начал было Солнцевский, но черт не дал ему продолжить.
– Солнцевский браток стал богатырем, не смешно? В тебя влюблен Соловей-разбойник, не смешно? У тебя вместо собаки в амбаре Змей Горыныч сидит, тоже не смешно? А влюбленный Изя, стало быть, ему смешно!
– Не Соловей-разбойник, а Злодейка-Соловейка, – чисто инстинктивно поправил Илюха. – И потом, какая любовь на службе?
– Ладно, ладно, – быстро остыл Изя. – Тебе на службе нельзя, а мне во внеурочное время можно. Короче, я все узнал: где живет, с кем, и сегодня ночью мы пойдем на дело.
– Мы? – не поверил своим ушам Солнцевский.
– Ну да, ты и я, – подтвердил абсолютно бессовестный черт. – Я проберусь в спальню Газели и совершу осмотр тела.
– А я что, свечку держать буду?
– А тебе остается сущая мелочь, – отмахнулся Изя. – Нейтрализовать охрану терема и еще двух евнухов у светелки. Для твоих способностей это будет нечто навроде прогулки перед сном.
– И...
– И таки не надо говорить, что ты откажешь другу в такой мелочи! – с характерным одесским выговором предупредил Изя отмазку друга.
То ли Солнцевский на данный момент маловато выпил, то ли лимит авантюр на этот месяц уже оказался вычерпан, но такая прогулочка на сон грядущий старшему богатырю как-то не улыбалась.
– Слышь, Изя, ну куда мы на ночь глядя попремся? Да и пир в самом разгаре. Давай посидим, выпьем, а уж завтра утром и прикинем, что к чему. Глядишь, и придумаем, как разглядеть у твоей Гюльчатай что-нибудь поинтересней глаз.
Даже сквозь морок черт налился красной краской и запыхтел как паровоз перед отправлением.
– Ах вот ты значит как?! – набрав побольше воздуха, начал Изя. – Я для тебя рогов не пожалел, тружусь в поте лица, укрепляю благосостояние концессии, а он мне отказывает в такой мелочи!
– Изя... – попытался вставить слово Илюха, но черта уже было не остановить.
– Все, ты мне плюнул в душу! Вот я пойду туда один, паду, как герой на любовном фронте, а ты оставайся тут, пей, ешь и даже не вздумай вспоминать про своего бывшего друга и соратника!
С этими словами Изя бросился прочь, кипя от негодования. Однако уже в дверях он остановился и бросил напоследок:
– Да, можешь считать, что это мое заявление об уходе! Мне как будущему молодожену не пристало просиживать штаны в «Чумных палатах»!
Сказал и окончательно умчался навстречу своей судьбе, оставив ошарашенного коллегу в одиночестве (если, конечно, не считать Мотю).
О попытке Изи уволиться Илюха ничуть не волновался. Черт слишком привык к их странной компании, да и барыши в составе дружины ему стричь было не в пример легче, чем без нее.
Солнцевский еще некоторое время смотрел ему вслед, а потом махнул рукой и решительно направился к столу, где кутили Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня Никитич.
Общество былинных богатырей как нельзя лучше подходило для милой сердцу гулянки с потреблением непомерного количества горячительных напитков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90