Если здесь что-нибудь случится, оповести нас об этом тремя пушечными выстрелами.— Будет исполнено: три выстрела, по одному в минуту, — отвечал лейтенант.— Если мы не вернемся к вечеру, посылай вторую шлюпку с десятью хорошо вооруженными людьми под командой боцмана. Пусть они остановятся в одном кабельтове от берега, готовые принять нас на борг.— Будет исполнено.— Ты сам ни в коем случае не покидай шхуны, Джэм.— Ни за что!— Если нас так и не удастся найти, то, сделав все, что будет в твоих силах, бери шхуну под свою команду и веди ее к Фолклендам.— Хорошо.Большая шлюпка была спущена в считанные минуты. В нее уселось восемь человек, считая Мартина Холта и Ханта, до зубов вооруженных ружьями и пистолетами, с полными пороховницами и с кинжалами у пояса.Я приблизился к капитану и попросил:— Не позволите ли мне сопровождать вас, капитан?— Если вам угодно, мистер Джорлинг.Я быстро сбегал к себе в каюту, захватил там свою охотничью двухстволку, пороховницу и мешочек с пулями и присоединился к капитану, предложившему мне место на корме.Шлюпка отчалила от шхуны и бойко полетела к скалам, где нам предстояло отыскать проход, которым воспользовались 19 января 1828 года Артур Пим и Дирк Петерс, подплывшие к острову на шлюпке с «Джейн».Именно в тот момент их взгляду предстали дикари, набившиеся в свои длинные пироги. Капитан Уильям Гай помахал им белым платком, желая продемонстрировать дружелюбие, на что дикари ответили криками «Анаму-му!» и «Лама-лама!». Прошло несколько минут — и туземцы во главе с Ту-Уитом ступили с разрешения капитана на борт корабля.Судя но рассказу Артура Пима, между дикарями и людьми с «Джейн» быстро установились отношения приятельства. Тогда же было решено, что ко времени окончательного отплытия на шхуну будет поднят груз трепангов, пока же «Джейн» по настоянию Артура Пима продолжит плавание на юг. Всего через несколько дней, а именно 1 февраля, капитан Уильям Гай и тридцать человек из его команды стали жертвами засады в овраге вблизи Клок-Клок, а из шести человек, стороживших «Джейн», никто не остался в живых после страшного взрыва.Двадцать минут наша шлюпка плыла вдоль рифа. Затем Хант обнаружил проход, и мы устремились в него, лавируя между скалами.Двое матросов остались сторожить шлюпку, а наш маленький отряд, ведомый Хантом, поднялся по извилистой расселине и устремился в глубь острова.Мы с Леном Гаем, старались не сбиться с шага, обменивались мнениями об окружающей местности, которая, говоря словами Артура Пима, «совершенно отличалась от тех, где ступала нога цивилизованного человека». Скоро нам предстояло убедиться, так ли это. Во всяком случае, я заметил, что преобладающим цветом был здесь черный, словно почва состояла из обратившейся в пыль лавы, и что нигде не было заметно даже подобия белого цвета.Пройдя сто метров, Хант припустился бегом по направлению к внушительной скале, забрался на нее с ловкостью ящерицы и, стоя на вершине, обвел глазами окрестности. Похоже, он теперь не узнавал ничего вокруг.— Что с ним? — спросил меня Лен Гай, внимательно посмотрев на Ханта.— Вот уж не знаю, капитан! Но, как вам известно, этот человек соткан из странностей, его поведение не поддается объяснению, и иногда мне приходит в голову, что он вполне мог бы быть одним из тех «новых людей», которых повстречал на этом острове Артур Пим. Можно подумать, что…— Что? — встрепенулся капитан Лен Гай.Не закончив предыдущей фразы, я вскричал:— Капитан, вы уверены, что правильно прочли вчера показания ваших приборов?— Совершенно уверен!— И мы находимся на…— Восемьдесят третьем градусе двадцати минутах южной широты и сорок третьем градусе пяти минутах западной долготы.— Это точные цифры?— Абсолютно точные!— И, следовательно, у нас нет оснований сомневаться, что это остров Тсалал?— Нет, мистер Джорлинг, если остров Тсалал лежит в точке, указанной Артуром Пимом.Действительно, какие могли быть сомнения? Ведь если допустить, что Артур Пим мог неверно указать координаты острова в градусах и минутах, то как нам было относиться к достоверности всего его рассказа, относящегося к местности, по которой передвигался сейчас наш отряд с Хантом во главе?.. Однако его рассказ полон описаний явлений, которые он никак не мог наблюдать! Он упоминает деревья, даже отдаленно не напоминающие растительность тропического, умеренного, суровых полярных поясов и совершенно не похожие на произрастающие в южных широтах — это его собственные слова… Он говорит о скалах невиданного состава и строения, о чудесных ручьях, в которых течет невиданная жидкость, лишенная прозрачности, напоминающая по плотности гуммиарабик Гуммиарабик — прозрачная жидкая масса, выделяемая различными видами акаций и затвердевающая на воздухе: ранее применялась как клей.

и расслаивающаяся на множество отчетливо различимых струящихся прожилок, которые благодаря силе сцепления в каждой прожилке не соединялись друг с другом, будучи разделены лезвием ножа…Однако вокруг не было заметно ничего похожего. Ни единого деревца, кустика, былинки… Где поросшие лесом холмы, среди которых пряталась деревня Клок-Клок? Где ручьи, из которых люди с «Джейн» так и не посмели утолить жажду? Я не видел ни одного, ни капли воды — ни чудесной, ни самой обыкновенной!.. Вокруг расстилалась ужасающая, безнадежная, совершенно иссушенная пустыня!Тем не менее Хант шел быстрыми шагами, забыв про недавние колебания. Казалось, он подчиняется естественному инстинкту, подобно тому как ласточки и голуби возвращаются к своим гнездам самым коротким путем, — «как летит пчела», если воспользоваться бытующим у нас в Америке выражением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115