Пистолет выстрелил, и пуля ранила Элизабет в шею.
— Раны, полученные Джилл, указывают на то, что она была смертельно напугана и потеряла контроль над собой, — сказала я. — Он, возможно, ударил ее пистолетом по голове, свалил, разорвал рубаху и стал наносить удары ножом. В качестве прощального жеста убийца перерезал девушкам горло. После этого он уезжает на «фольксвагене», бросает его у мотеля и пешком добирается до своей машины.
— На нем должны остаться следы крови, — заметил Марино.
— Интересно, что на сиденье водителя не обнаружено никаких следов крови, только на заднем.
— Никаких следов крови на водительском месте не было обнаружено ни в одной из машин других убитых пар, — сказала я. — Этот убийца очень осторожен. Планируя убийства, он мог захватить с собой сменную одежду, полотенца, кто знает, что еще.
Марино засунул руку в карман и вынул оттуда шведский армейский нож, которым принялся стричь ногти на столовую салфетку. «Одному Богу известно, что пришлось вынести Дорис за все эти годы», — подумала я. Марино, наверное, никогда не подумал бы выкинуть полную пепельницу, поставить тарелки в шкаф для посуды или подобрать с пола свою грязную одежду. Мне трудно представить, как могла выглядеть ванная комната после того, как он побывал там.
— Эбби Торн все еще пытается докучать тебе? — спросил он, не поднимая глаз.
— Мне не нравится, что ты так называешь ее. — Он не ответил. — В последние несколько дней, по крайней мере, не пыталась.
— Возможно, тебе интересно узнать, что ее и Клиффорда Ринга связывает нечто большее, чем профессиональные отношения.
— Что ты имеешь в виду? — с беспокойством спросила я.
— То, что книга о расследовании убийств нескольких пар не имеет ничего общего с причиной, по которой она ушла из отдела криминальной информации.
Марино усердно трудился над большим пальцем левой руки, стряхивая остриженные кусочки ногтя на салфетку.
— Очевидно, она вела себя так, что никто не хотел иметь с ней дела. Слухи достигли руководства осенью, как раз перед ее приездом в Ричмонд и встречей с тобой.
— Что же там произошло? — спросила я, пристально вглядываясь в него.
— Как я слышал, она устроила небольшую сцену прямо в информационном зале. Вылила чашку кофе на колени Рингу, затем вихрем умчалась, не сказав своим редакторам, куда отправляется и когда вернется назад. Тогда же она решила заняться книгой.
— Кто тебе все это рассказал?
— Бентон.
— Откуда Бентону известно, что творится в информационном зале редакции «Пост»?
— Я не спрашивал. — Марино закрыл свой нож и убрал обратно в карман. Поднявшись, он свернул салфетку и бросил ее в корзину для мусора.
— Последнее, — проговорил он, стоя посередине моей кухни. — В отношении интересовавшего тебя «линкольна».
— Да?
— 1990 года выпуска, модель седьмая. Зарегистрирован на имя Барри Аранофф, тридцати девяти лет, родом из Роаноки, работает в компании по сбыту медицинского оборудования торговым агентом. Много разъезжает.
— Ты говорил с ним? — спросила я.
— Нет, только с его женой. Последние две недели он отсутствует.
— Где же он тогда, если я видела его машину в Вильямсбурге?
— Жена сказала, что не знает расписания поездок мужа. Иногда за день он объезжает несколько городов, постоянно двигаясь с места на место, иногда выезжает за пределы штата. Его территория простирается на север вплоть до Бостона. Единственное, что она смогла вспомнить, что в то время, о котором идет речь, он мог находиться в Тайдвотере, затем по пути в Массачусетс заезжал в Ньюпорт-Ньюс.
Я молчала, Марино принял мое молчание за беспокойство, но это было не так. Я просто думала.
— Послушай, ты проделала отличную работу детектива, записав номер машины, и мы ее проверили. Так что можешь радоваться, что тебя не преследовало какое-то привидение.
Я не отвечала.
Он добавил:
— Единственное, в чем ты ошиблась, — это цвет. Ты сказала, «линкольн» был темно-серым. Аранофф ездит на коричневом.
Поздно вечером того же дня высоко над деревьями засверкали молнии, и разразилась настоящая летняя гроза. Я сидела на кровати, просматривая журналы, ожидая, пока освободится телефон капитана Монтаны.
Или у него не работал телефон, или кто-то говорил уже около двух часов. После того как они с Марино уехали, я вспомнила об одной детали, замеченной на одной из фотографий, и в памяти всплыло воспоминание о словах Анны, сказанных напоследок. В апартаментах Джилл, на ковре около стула в комнате, лежала пачка юридических проспектов, несколько не местных газет и номер журнала «Нью-Йорк таймс». Меня никогда не интересовали кроссворды. Для размышления мне с лихвой хватало других загадок. Но я знала, что кроссворды в «Тайме» были необычайно популярны.
Дотянувшись до телефона, я вновь набрала домашний номер Монтаны. На этот раз мне повезло.
— Вы когда-нибудь думали установить себе индикатор «ожидания ответа»? — добродушно спросила я.
— Я уже подумывал установить для своей дочери-подростка персональный коммутатор, — ответил он.
— У меня есть один вопрос.
— Давайте.
— Когда вы осматривали апартаменты Джилл и Элизабет, полагаю, вы изучили их корреспонденцию.
— Да, мэм. Проверили всю почту, приходившую за определенный период, смотрели, что они получали, кто писал письма, пересмотрели все поступавшие к ним счета и тому подобное.
— Что вы можете сказать насчет подписки Джилл на газеты, или они доставлялись ей по почте?
Он задумался.
Тут мне пришло в голову.
— Извините, эти дела, должно быть, у вас в офисе?..
— Нет, мэм. Я поехал прямо домой, они у меня тут. Я просто старался припомнить, был трудный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114