Если через неделю он все еще будет в этом теле, возможно он и пойдет на то, на что намекал Кренг.
Нехотя, со множеством оговорок, Госсейн кивнул, одобряя заговор.
Он рассчитывал, что они еще обсудят детали, но Кренг встал:
– Спасибо за приятную беседу. Я рад, что вы зашли.
В дверях ноль-А детектив добавил:
– Попробуйте сымитировать рефлекс улучшенного зрения.
Этот метод тренировки уже приходил на ум Госсейну. Он кивнул.
– Спокойной ночи, – коротко сказал он.
Он чувствовал глубокое разочарование от визита, возвращаясь с притихшей Ниреной в свои апартаменты.
Он дождался, когда Нирена выйдет из комнаты и, сев за видеофон, вызвал Мадрисола из Лиги.
Это действие могло интерпретироваться как измена, несмотря на разрешение Энро звонить кому угодно. Неуполномоченные персоны не общались с врагом во время войны. Пока он размышлял, насколько бдительно Разведывательный отдел следит за ним, раздался голос оператора:
– Секретарь Лиги согласен говорить с принцем Ашаргином, но только при условии признания того, что он, как представитель законной власти, говорит с человеком, поставившим себя вне закона.
Госсейн сразу понял юридический смысл этого условия и возможные последствия для Ашаргина, если он его примет. Он был готов сделать все, что в его силах, для победы Лиги. И если Лига победит, то Ашаргин окажется в незавидном положении.
Он почувствовал досаду, но через секунду нашел выход.
– Принц Ашаргин, – сказал он, – имеет настоятельные причины для разговора с Мадрисолом и поэтому принимает условие, но без последствий.
После этого долго ждать не пришлось. На экране появилось худое, аскетичное лицо Мадрисола. Казалось, Мадрисол похудел еще сильнее с тех пор, как он разговаривал с Гилбертом Госсейном.
Секретарь Лиги заговорил первым:
– Вы предлагаете капитуляцию?
Вопрос был столь нереалистичен, что поверг Госсейна в изумление. Мадрисол резко продолжил:
– Надеюсь, вы понимаете, что компромисса быть не может. Вся правящая верхушка Великой Империи должна предстать перед военным трибуналом Лиги.
Вот фанатик! Госсейн без иронии ответил:
– Сэр, вам не кажется, что вы делаете опрометчивое предположение? Нет, это не предложение о капитуляции. Причина моего вызова возможно удивит вас. Дело, которое я собираюсь изложить, известно вам. Я настоятельно прошу вас не упоминать имена и названия, поскольку все, сказанное мной, немедленно будет доложено Энро, и любая опрометчивость с вашей стороны может привести к катастрофическим результатам.
– Да, да, продолжайте.
Но Госсейну этого было недостаточно.
– Вы даете слово? – спросил он. – Слово чести?
Ответ был холодным.
– Честь не входит ни в какие отношения между законной Лигой и преступниками. Но, – добавил Мадрисол, – конечно, я не скажу ничего опасного для дружественной планеты.
Именно этого обещания и ждал Госсейн. Но даже теперь он никак не мог решиться. Воспоминания Ашаргина об уничтоженных звездных системах словно сковали его язык.
Если Энро догадается, о какой планете идет речь, он может что-нибудь предпринять. Достаточно одного подозрения. Пока что Венера была ничем не примечательной планетой, одной из тысяч, и пока она останется для диктатора таковой, возможно венерианцы сумеют спастись.
Голос Мадрисола был нетерпелив.
– Я прошу вас перейти к делу.
Еще раз Госсейн повторил про себя приготовленные слова – и ринулся словно в омут. Он напомнил Мадрисолу о вызове, сделанном несколько недель назад и о его просьбе.
– Что-нибудь сделано? Мадрисол нахмурился.
– Кажется, я смутно вспоминаю, о чем речь. Наверное, кто-нибудь из моих помощников занялся этим делом.
– И что? – напряженно настаивал Госсейн.
– Секундочку. Я разузнаю.
– Осторожно, – предупредил Госсейн. Губы Мадрисола сжались, но он кивнул. Он вернулся меньше, чем через минуту.
– Нет, – сказал он. – Еще ничего не сделано. Госсейн посмотрел на него внимательней. Он еще не до конца поверил последним словам секретаря. Положение Мадрисола предполагало значительное количество персонала, чтобы столь быстро выяснить состояние этого дела. Но Госсейн вспомнил, как краток был тот, когда он звонил ему с Венеры. Так что, возможно, Мадрисол сказал правду. К сожалению.
Госсейн сказал:
– Я настаиваю, чтобы вы немедленно установили контакт. Лично.
Он прервал связь подавленный. Начинало казаться, что отчаянный план Кренга был не просто последней, а единственной надеждой. И все же – нет! Палеол казнит каждого во дворце: Нирену, Патрицию, Кренга…
Госсейн успокоился. Никакой пользы от таких мыслей. В любом случае, если не будут предприняты решительные действия, по крайней мере Нирена, Кренг и Ашаргин вскоре окажутся мертвыми. Он должен помнить выдающуюся роль, сыгранную Кренгом на Венере, и верить, что ноль-А детектив сейчас так же искусен, как тогда.
Он пойдет на убийство Энро, если Кренг это предложит.
Потребовалось более часа, чтобы выразить нужный ему образец, и четыре с половиной минуты, чтобы записать на магнитофон сами слова.
Он начал сложный процесс, сложный потому, что он хотел установить отклики на бессознательном уровне и фактически изменить реакции автономной нервной системы.
То, что он пытался сделать, было давно известно в истории человечества. Легионы Юлия Цезаря побеждали огромные армии варваров потому, что нервные системы римских солдат были обучены согласованной борьбе. Но в шестом столетии легионы Цезаря имели бы мало шансов против армий Восточной Римской Империи.
В вооружении произошло только небольшое изменение, но было усовершенствовано обучение людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70